Лиловые орхидеи

Я сжимаю кулаки, наблюдая за этой сценой. Крис целует ее в висок – я делал то же самое миллион раз. Потом он целует ее в щеку, гладит ее руки. Она смотрит на него, и я готов поклясться, что по щекам у нее катятся слезы. И тут мое несчастное сердце просто разрывается: он поднимает ее и несет в здание – прямо как невесту через порог.

Меня охватывает боль, я не могу дышать, потому что сотни осколков вонзаются в мою душу. Но когда я вижу ярко-красную футболку Криса, надо мной захлопывается крышка гроба. На нем футболка с надписью «Штучка Один».

У меня в голове крутится столько разных мыслей. Я вспоминаю последние несколько месяцев, которые мы провели вместе с Бэйлор. Я думаю о том, как она стала отстраняться после нашей ссоры, как искала повод отказаться от пробежки, искала повод не видеть меня и в то же самое время под видом учебы находила время для него.

На прошлой неделе, когда я сказал, что когда-нибудь женюсь на ней, она просто выпала в осадок.

Когда мы в последний раз занимались сексом, она сказала, что будет любить меня «что бы ни случилось». Это то самое «что бы ни случилось»? Она думает, что любит нас обоих? Или она морочила нам обоим голову, пока не приняла решение? Или просто чувствовала себя настолько неуверенной из-за Карен и моей летней поездки, что вернулась к тому, что было ей привычно?

Она правда все это время трахалась с нами обоими?

Я смотрю на свой телефон и перечитываю загадочное эсэмэс, полученное от нее сегодня утром. Она хотела мне что-то сказать. Она хотела поговорить лицом к лицу. На своей территории.

Я получил свой ответ.

К черту все это!

Я поворачиваюсь к Карен – она все еще смотрит на общежитие, ее рот открыт в изумлении. Потом я, кажется, вижу тень улыбки.

– Пошли.

Я поворачиваюсь, чтобы уйти.

– Пошли собирать вещи.

Дома я говорю Карен, что хочу побыть один. Я запихиваю все свое барахло в два чемодана, а она звонит в авиакомпанию, чтобы поменять билеты. Я собираю вещи и думаю о том, чего никогда не произойдет. Я думаю о девушке, которую больше никогда не обниму. Я думаю о жизни, которой у меня не будет.

Потом сажусь на кровать, ставлю локти на колени и делаю то, чего никогда раньше не делал. Я плачу.

Глава 22

Наши дни…

– Черт, приятель, – говорит Скотт, глотая виски с содовой и жестом прося еще один. – И что потом?

Я качаю головой, и все вокруг начинает кружиться от алкоголя, который я выпил за последние два часа, пока изливал ему душу.

– Я больше ее не видел.

– Все это ужасно запутанно, – говорит он. – А разве вы не встретились в университете следующей осенью?

Я смотрю на флайер, который все еще лежит передо мной. Рассказ о наших отношениях оголил все мои нервы до предела. Она меня просто опустошила.

– Я искал ее везде, – говорю я. – Я пробегал мимо факультета журналистики каждый день, в надежде застать ее, когда она входит или выходит с занятий. Я стал завсегдатаем студенческого клуба, где она любила обедать. Я даже мучил себя, сидя в библиотеке в кабинке для занятий номер 39. Я был в ужасном состоянии. И вот однажды я бегал со своими приятелями и встретил Криса. Знаю, что это было глупо, но когда я пробегал мимо него, я открыл рот и выдал: «Как поживает твоя неверная подруга, Говнюк?» Он побежал за мной и набросился на меня, назвав подлецом и сказав, что у меня больше нет права о ней спрашивать. Потом он меня ударил. Друзья оттащили меня, пока я не расквасил ему лицо. Они отвели меня в сторону и сказали, что он этого не стоит. После этого мы с Крисом ни разу не разговаривали и старались любой ценой избегать друг друга. Но я все равно не понимаю, почему парень, которому девушка в итоге досталась, был так зол на меня.

Через два года я окончил университет, но так и не смог забыть Бэйлор. Я пытался встречаться с девушками, но никто не мог с ней сравниться. Наконец на последнем курсе Карен предложила быть вместе – и у нее были неплохие аргументы. Она сказала, что знает, что я не люблю ее «в таком смысле» и что она готова это принять. Она убедила меня, что нам будет лучше вместе. Сказала, что это поможет задобрить моего отца, после того как я сброшу на него бомбу, рассказав, что поменял специальность – и, в сущности, всю свою будущую жизнь.

Я знал, что никогда не смогу никого полюбить. И не хотел, чтобы кто-то причинил мне такую же боль, как Бэйлор, так что предложение Карен показалось мне неплохой идеей. Мы оба что-то от этого получали. Карен получила меня – она давно этого хотела, а я получал чувство безопасности с подругой, которая никогда не причинит мне боли. Мы, в сущности, друзья с привилегиями – ну и еще с обручальными кольцами.

Я смотрю на Скотта, который помешивает свой напиток пальцем и задумчиво смотрит на меня

– Я всегда знал, что у вас с Карен необычные отношения, – говорит он. – Эта история до фига всего объясняет. – Он смеется.

– Ага. Брак по расчету, – говорю я. – Вот такой хреновый хэппи-энд.

Скотт хлопает меня по спине и кивает на флайер.