Лиловые орхидеи

– Я очень рад, что он тебе помогал, – говорит Гэвин. – Он хороший человек. Но раз теперь я здесь, надеюсь, ты позволишь мне ходить с тобой на такие мероприятия.

Мэддокс удивленно поднимает на него глаза:

– Мама сказала, что ты будешь тут не очень часто и что дядя Крис все равно будет везде со мной ходить.

– Ну, твой дядя Крис наверняка захочет и дальше проводить с тобой время, но я тоже буду рядом, – заверяет его Гэвин. – Да, иногда мне надо будет уезжать в Калифорнию, но я всегда могу прилететь. А ты всегда можешь мне позвонить или написать, если понадобится.

Мэддокс широко раскрывает глаза.

– Написать эсэмэс?

Он смотрит на меня, и я пожимаю плечами.

– Да, почему бы и нет, – говорит Гэвин. – Я хочу, чтобы ты мог со мной связаться в любое время дня и ночи, когда меня здесь нет. Но я собираюсь быть здесь так часто, как только смогу, ладно? Нам надо наверстать упущенное.

Мэддокс кивает:

– Хочешь посмотреть мою комнату?

Гэвин вздыхает:

– Да, я бы с удовольствием взглянул на твою комнату, дружище.

И мальчики уходят. Я сижу на диване в оцепенении. Кажется, все идет неплохо.

– Ну а чего ты ожидала? – шепчет Кэлли у меня за спиной, и я чуть не подпрыгиваю на месте.

– Не знаю, – тихо отвечаю я. – Наверное, я думала, что мы будем тут сидеть и неловко смотреть друг на друга.

– Выдыхай, Бэйлор, – говорит она. – Мэддокс в восторге. Точно тебе говорю. И это хорошо.

Я пытаюсь услышать, что происходит в другом конце коридора. Они проводят в комнате Мэддокса целых десять минут. Когда они наконец появляются, Мэддокс ведет Гэвина во двор – показать, где он играет в футбол. Гэвин дриблингует, и вскоре они оба радостно смеются.

А я плачу.

Кэлли обнимает меня.

– Ну ты только посмотри на них, – говорит она, выглядывая в окно из-за моего плеча. – Вот так запросто у нашего Бешеного Макса появился папа.

Наблюдать за отцом и сыном во время матча было бесподобно. Гэвин просто светился от гордости за Мэддокса. Кажется, несколько раз я даже видела у него в глазах слезы. А Мэддокс постоянно поднимал глаза, чтобы убедиться, что Гэвин на него смотрит.

Очевидно, я теперь для них просто пустое место.

После матча, который закончился победой «всухую», Гэвин предложил это отпраздновать в любимом ресторане Мэддокса.

И вот мы здесь. После стольких лет мы – семья. Посреди закусочной в Мейпл-Крик, в штате Коннектикут. Я бы даже тряпкой не смогла стереть улыбку с лица Гэвина.

Нам приносят напитки – и большую корзинку с картошкой фри. Я смотрю на Гэвина, а он с невинным видом пожимает плечами.

– Ура, картошка фри! – восклицает Мэддокс и тянется к ней.

– Не-а, – останавливает его Гэвин.

Он покачивает пальцем перед картошкой фри, и Мэддокс послушно убирает руку.

Я улыбаюсь. Я знаю, что сейчас будет.

– Хочешь сыграть в игру? – спрашивает Гэвин у Мэддокса.

– В игру? – недоуменно переспрашивает Мэддокс.

– Да. Это игра в вопросы, – объясняет Гэвин. – Мы с твоей мамой играли в эту игру в молодости. Когда ты отвечаешь на вопрос, можешь взять себе картошку фри.

– Хорошо, – говорит Мэддокс, пожирая глазами громадную кучу картошки. – А мне можно задавать тебе вопросы?

– Да, если хочешь, – говорит Гэвин.

– Ладно, – соглашается Мэддокс.

– Ты хочешь сначала спрашивать или сначала отвечать? – спрашивает Гэвин.

– Я вообще-то голодный после матча, – говорит Мэддокс.

Мы с Гэвином смеемся.

– Понял, дружище.

Гэвин прищуривает глаза и смотрит на Мэддокса, проводя рукой по щетине на лице так, словно придумывает очень сложный вопрос.

– Какой у тебя любимый цвет? – спрашивает он.

– Это легко, – говорит Мэддокс, закатывая глаза. – Синий.

Гэвин протягивает ему корзинку, и Мэддокс берет несколько ломтиков картошки. Он засовывает их в рот и спрашивает:

– А у тебя?

– У меня? – спрашивает Гэвин. – Не уверен, что у него есть название, такой коричневый, с оттенками голубого и зеленого.

Я вспоминаю, как он когда-то ответил мне точно так же. Он подмигивает мне, берет картошку фри и кидает ее в рот.

– Какой у тебя любимый праздник? – спрашивает Гэвин.

– Рождество, – отвечает Гэвин и тянется за картошкой.

– М‐м‐м… – Мэддокс напряженно размышляет. – Кто твой любимый герой в мультике «Губка Боб Квадратные Штаны»?

Гэвин закатывает глаза.

– Разве Патрик не любимый герой у всех? – спрашивает Гэвин, берет еще картошку и макает ее в кетчуп.

– Кто твой любимый футболист? – спрашивает Гэвин.

– Бекхэм, – отвечает Мэддокс. – Ясен пень.

Он берет еще картошку.

– Твой тоже?

– Ясен пень, – говорит Гэвин и тянется к корзинке.

Мы делаем заказ, а игра все продолжается. Я сижу и изумленно смотрю, как отец и сын узнают друг друга.

– У тебя есть подружка? – спрашивает Гэвин.

Мэддокс краснеет и прикусывает щеку, от чего мы с Гэвином переглядываемся.

– Ну в моем классе есть одна девочка, которая мне нравится, так что, наверное, да, – застенчиво отвечает Мэддокс.

Ого! Вот это новости! Я хочу прекратить эту дурацкую игру и с пристрастием допросить Мэддокса про эту девочку. Кто она? Как ее зовут? Кто ее родители? Она его не обижает? Но я молчу. Эта игра не для меня.