Лиловый (Ii)

   Дневной свет свободно проникал в широкое окно, заливал собой чистый пол, выбелил постельное белье, падал на лицо сидевшей на кровати женщины. Она поставила цветы в вазу, и теперь они медленно роняли пыльцу на поверхность тумбочки; тоже белые, с крупными загибающимися лепестками, они неуловимо шли ей теперь, особенно когда ее лицо казалось будто выцветшим.

   Корвин чувствовал себя неловко. Теперь, когда многие его друзья и коллеги выбыли из строя, черный рок каким-то непонятным образом миновал его, и у него по-прежнему было много работы, даже больше, чем всегда. Корвин находился в самом сосредоточии вихря из вестей, вся новейшая информация поступала к нему, и они постоянно его спрашивали...

   Он потому почти боялся идти к ней, но не прийти не мог, к тому же, и обещал. Он принес ей эти цветы, она мило улыбалась ему и благодарила его, но ее глаза смотрели на него с затаенным ожиданием.

   Он знал уже: ей сообщили о гибели брата, и хотя теперь она делала вид, что ничего не случилось, все же ясно было, что так легко ей это не далось. Волтайр заметно похудела, сделавшись совсем тонкой, и особенно хрупкими казались ее пальцы поверх больничной белой простыни. Под глазами ее были синяки.

   Другая новость, он знал, тоже потрясет ее, но понимал, что кто-то должен же рано или поздно сообщить ей об этом; он и шел сюда, уже собравшись с духом, готовый рассказать ей правду, но теперь, когда увидел ее, понял, что в горле что-то болезненно сжимается.

   Ни о Беленосе, ни об Анвине они сначала не говорили.

   -- Они оба на самом деле лучше себя чувствуют, чем говорят, -- рассмеялся Корвин, стремясь и ее развеселить своими разговорами. -- Сет ноет, будто он лежит при смерти, но никаких серьезных неполадок у него не нашли, если не считать сезонного воспаления хитрости, а Тильда продолжает работать даже в моменты, когда ее обследуют, у нее только временами начинает сбоить голосовой модулятор, и она хрипит.

   -- А ты? -- мягко спросила его Волтайр. -- Как ты себя чувствуешь?

   -- Жив, -- бодро ответил он. -- Работы выше крыши. Можешь представить себе, в системе все просто гудит из-за этой эпидемии. К счастью, случаев с летальным исходом еще пока не было, все заболевшие находятся под присмотром. Врачи буквально на ушах стоят, что ни день, то у них конференции.

   -- Будут удалять биокарты? -- она взглянула на него. Лицо ее хранило ровное выражение, но в глазах была тихая грусть.

   -- Пока сделали такую операцию только одному человеку, -- возразил Корвин, -- там все было очень серьезно. Заново ввести биокарту не получится, и так ее удаление ведет к негативным последствиям... потому Лекс дал рекомендацию тянуть с этим как можно дольше. Ничего!.. Может быть, наши исследователи не зря просиживают в лабораториях сутками, что-нибудь еще придумают. Или...

   Он хотел было привычно уже высказаться насчет "ситуация на Анвине изменится, фокусировка их массового бессознательного собьется", но вовремя опомнился; Волтайр все равно поняла, что он хотел сказать.

   -- Есть новости со станции, Корвин? -- сама спросила она. -- Как они там?

   Корвин отвел взгляд.

   -- Держатся. В последний раз капитан Синдрилл передавал, что аппаратура продолжает выходить из строя, но пока они со всем справляются. У них уже восемнадцать человек лежит в медицинском крыле с такими же симптомами...

   -- А... Леарза?

   Она доверчиво смотрела на него и ждала ответа; ее лицо внешне было ровным, но он хорошо понимал, что она чувствует. Набрав воздуха в легкие, Корвин решительно произнес:

   -- Лучше тебе забыть о нем, Волтайр.

   -- Почему?

   -- Ну, потому что он сейчас на Анвине.

   Она так вскинулась, что он перепугался: зря он ей сказал такое!..

   -- Почему... ему не удалось бежать? Но в новостях передавали, что спаслись все, кроме погибших, и его имени в числе убитых не было...

   -- Он сам пожелал остаться, Волтайр, -- пришлось признаться Корвину. -- Сказал что-то вроде, "я вам больше ничего не должен", и остался. Надо отдать ему должное, -- он по крайней мере помог спастись профессору и остальным.

   Волтайр замолчала и осталась сидеть; руки ее безвольно легли обратно на простыню.

   -- Он с самого начала недолюбливал нас, -- горько сказал Корвин. -- Боялся. Неудивительно, что, когда он встретил этих людей, таких же, как он, он предпочел их сторону.

   -- Может быть, нет, -- мягко возразила ему женщина, подняла на него взгляд. -- Вдруг он пытается таким образом помочь нам.

   -- Волтайр, -- удивился журналист, -- о чем ты говоришь!

   Она грустно улыбнулась.

   -- Я верю в него, Корвин. Может быть, это глупо, но позволь мне и дальше глупо верить, хорошо? Леарза... человек со своими сложностями, но он не такой. Неуравновешенный и нелогичный, -- это да, но вот так вот менять стороны... это не в его духе. Я все же думаю, он действительно хочет нам помочь и даже знает, как именно это сделать.

   Корвин покачал головой.

   -- Конечно, если тебе так легче, -- сказал он. -- Никто не знает наверняка. Время покажет...

   ***