Линия перехода

Лицо тренера налилось кровью.

– Говорил и говорить буду! И о звании не тебе, соплячке. решать! Не знаешь ты ещё, как бывает, когда детей кормить нечем!

– Ага, накормим детей Терентьева Светкиной кровью! Она же чужое дитё!

– А Света тут при чём?

– Ой, вот только не надо глазки невинные строить! Там в парке они вшестером от неё требовали, чтобы она с соревнований снялась. А когда отказалась, ножом пырнули. Её Финик порезал, тот самый, что за мной с бандой по рельсам летел. Которого туда ваш тренер направил.

– Какой ещё тренер?

– Из спортшколы. По карате.

– Подождите-ка, – перебила их препирательства Вера. – Ты говоришь, тренеры договорились электротехникам победу на блюдечке поднести, а мы, значит, ж… рвали? Это я поняла. Больше я в бассейн ни ногой. А что за рельсы?

Лара коротко пересказала события того дня. Теперь оживилась Света:

– Так это Финик с отрезанной рукой здесь лежит?

– Ну да. Руку пришили, но, если даже приживётся, полноценной не будет. А ты его жалеешь, что ли? Это ведь та самая рука, которой он тебя резал.

– Йес! Я рада! Это справедливо! А плавание я вместе с вами бросаю!

– Да кто после такого туда ходить будет, – пожала плечами ещё одна девчонка, она с их курса, но с дошкольного отделения, Лара даже не знала, как её зовут. Степаныч развернулся и вышел. На это никто не обратил особого внимания. – Света, а к тебе из милиции не приходили? Ты на них не заявила?

– И из милиции приходили. Но раньше Ваня Гнутый забегал. И предупредил, что, если я их имена милиции назову, они сестрёнку мою маленькую порежут. Но теперь я молчать не буду. Мне этот… ну, он не в форме, но вроде милиционер… он телефон оставил. Сейчас с поста позвоню! Но Степаныч каков! Я у него с шестого класса занималась. Я к нему как к отцу. Да он и есть отец второй. Тот бросил нас и не вспоминает. И этот учил-учил, на эмоции давил, а потом продал. Оборотень в плавках!

Неземная любовь

***

Лара крутилась перед зеркалом. Они сегодня на рынке купили комбинезон леопардовой расцветки. Удивительно, как мама согласилась, но она улыбается и говорит:

– Не идут твои туфли к нему, попробуй мои лодочки коричневые.

– Ну мам!

Но оказалось, что вкус у мамы есть. Лара чмокнула маму в щёчку и накинула куртку.

– Эй, а в туалет если захочешь? Вся заголишься?

– Да, так и придётся через плечи спускать.

– Ой, до чего народ доходит, – машет мама рукой.

Саша сказал, в час начало. У них сегодня концерт в ДК Строителей. У них – это, конечно, не у группы «Менторы» педколледжа, где Лара солистка, а у группы «Зубры» местной филармонии. А «Менторы» у них на разогреве. Минут сорок поиграют, потом ещё минут сорок группа «Короткое замыкание» от электротехнического колледжа, а потом уже профессионалы. Но фишка в том, что кто-то Саше донёс, что на концерт собирается Потапов – фронтмен группы «Литий». Якобы спились его ребята, и он от них избавляется. «Литий» в ресторане «Трактиръ на Дворянской» играет, поэтому соблазн спиться у них силён. Слушать он собирается электротехников, там ребята с хорошими голосами, но ведь может и кончик их выступления захватить, и тогда, глядишь, появится у них шанс в профессионалы выйти. Лара в профессионалы не годится, на музыкальных инструментах она не играет, только в педухе начали учить на фоно, стала бренчать помаленьку, но это так, для общего развития. А остальные мальчики все в музыкалке учились, поэтому рвутся в бой. Если совсем откровенно, Ларе тоже хотелось бы, чтобы Потап её похвалил. Поэтому она так рано вышла из дома. До Октябрьской доехала без проблем, а дальше никак. К ДК только «восьмёрка» ходит, но за двадцать минут ни одна не появилась, и Лара решила добираться с пересадкой. Добралась до трамвайного кольца, ещё пять минут попрыгала на остановке и пошла пешком. К счастью, остановилась попутка. В другое время она не рискнула бы сесть четвёртой к трём мужикам, но сегодня смертельно боялась опоздать.

– Куда? – спросил водитель.

– ДК Строителей.

– Ну, и мои пассажиры туда. Что же вы опаздываете?

– Да нет, успеваем, половина первого ещё.

– Что, разогрев послушать не желаете? Там, вроде, ребята интересные.

Лара поняла, что он имел в виду, когда они остановились у входа. На афише крупно значилось «12-00». Но Саша ведь сказал в час! Несколько раз повторил! Лара летела по ступенькам, а над входом динамик разносил по площади её плюсовку:

– Жизнь как верста дорожная в полоску чёрно-белую,

То солнышком пригреет, то испачкает в пыли,

И если вдруг судьба тебе большой подарок сделала,

То жди теперь падения, соломки подстели.

Все двери, ведущие в зал из фойе, оказались закрытыми. Двое из машины шли за ней. Она поманила рукой попутчиков и побежала по ступенькам на третий этаж, откуда был выход на балконы. С бокового, что над директорской ложей, она с гневом смотрела, как Лиза в голубом с пайетками платье шлёпает губами в отключённый микрофон. А из здоровенных динамиков, установленных по обе стороны сцены, несётся низкий голос Лары: «Эх, не на ту я лошадь поставила, эх, жизнь моя не зебра, а конь вороной…»

– Неплохой голос, – говорит тот, что постарше.