Лиса. Личные хроники русской смуты

Всю дорогу Саша держит Лису за зябнущие пальцы, словно хочет этим согреть, успокоить. Ладошка у него и в самом деле горячая, но, несмотря на это обстоятельство, Лиса всё равно мёрзнет. Ей не хочется расставаться с мужем, но в роддоме, неожиданно для себя самой, она уходит от него легко и бесстрашно. Во всяком случае, так оно ей видится. И действительно, когда всё происходит впервые – это не столько страшно, сколько любопытно. Лиса догадывается, что именно ждёт её в эту ночь, но отвлекается, с интересом всматриваясь в происходящее вокруг, и на время забывает о собственных страхах.

В приёмном отделении отчего-то много людей. А ещё там суматошно. Деловитые медсёстры, словно по конвейеру, передают рожениц из кабинета в кабинет. Кто-то заполняет анкеты, отвечает на вопросы о сроке беременности, количеству абортов. Кто-то стоически ждёт своей очереди. Тут же, в конце коридора, проверяют группу крови и её резус-фактор, измеряют гемоглобин и давление. Несмотря на всеобщую суету, делается это нестерпимо долго. Женщины, поддерживая руками необъятные животы, бродят между кабинетами с ошалевшими от боли и страха глазами и стонут…

Кому боль, а для медперсонала – это обычные будни, и, если им и может быть здесь от чего-то дурно, так только от бесконечной вереницы людей. В коридоре, кажущемся бесконечно длинным, зябко. Двери открываются раздражающе часто, и каждый раз выстуженный холодный воздух хлёстко бьёт по ногам.

Вот и черёд Лисы проходить регистрационные процедуры.

– Кого ты там рожать собралась?! – неприязненно кривится измерившая живот медсестра и, зачем-то сматывая клеёнчатый сантиметр в тугой рулончик, добавляет. – Килограмм там у тебя, не больше!

– Почему килограмм?! – испуганно лепечет Лиса.

– Это ещё ничего, бывает с «пачку творога» рожают, – «утешает» её измерительница. – И вообще, чего так рано пришла? У нас тут сейчас только мартовские роженицы. Собирайся! Через месяц придёшь!

– Как через месяц?! Мне уже пора… – Лиса в ужасе, что её могут не принять. Обратиться за поддержкой не к кому. Вокруг одни чужие.

– Быстро переодевайся! Почему людей задерживаешь? – кричит ей другая медсестра и вручает комплект больничной одежды: байковый халат, огромную, по щиколотки, ночную рубашку и скользкие кожаные тапочки.

Первая медсестра о ней уже забыла – иронично скривившись, выдаёт порцию гадостей и ужастиков очередной роженице.

Не будем её осуждать.

Ночь, скучно. В роддоме каждый развлекается, как может.

Получив неожиданное спасение, Лиса, стесняясь присутствия посторонних глаз, поспешно переоблачается в казённое. Значит, её не прогонят! Значит, берут! Это радует. Внутри, почувствовав изменение её настроения, нежно толкнулся малыш.

* * *

По контрасту с холодной приёмной и её грубыми медсёстрами, сочувственно улыбающаяся врач родильного отделения и местные медсёстры показались Лисе людьми добрыми и приятными. После быстрого обследования и нескольких уточняющих вопросов её усадили прямо в коридоре на больничную лавку и нещадно закололи. Из вены сорвалась игла, и хлынула кровь. Она тут же залила руку, одежду, несколько тяжёлых капель упали на пол… Стало очень страшно.

В животе тоже неспокойно. Ребёнок, словно сговорившись с суетящимися врачами, постоянно напоминает о себе.

– Тебе ускорение сделали, – медсестра виновато оттирает её залитую кровью руку смоченной в спирте ваткой. – Пока в палату иди. Ничего, быстро родишь!