Лисья тень

Я молчал. Вокруг нас высились древние сосны. Они росли совсем близко друг к другу, протягивая над тропой ветви и отбрасывая на нее тень. Кругом стрекотали цикады, и их монотонная песня пульсировала между деревьями; над нашими головами летал одинокий ястреб, и его тень быстро скользила по тропе. Воздух был прохладный и пах смолой и сосновыми иглами. Если не считать стрекота насекомых, вокруг было тихо. Но я чувствовал, что что-то не так, краем глаза замечая недосягаемое черное пятно.

Мы с моей спутницей покинули гору и ушли от сгоревшего храма Тихих Ветров и аманодзяку, наводнивших лес, три дня назад. Дорогой мы почти не разговаривали — девушка молчала, замкнувшись в себе, а у меня не было ни малейшего желания вступать с ней в беседы. Было самое начало лета, погода стояла жаркая и душная, небо грозилось вот-вот излиться дождем. Мы прошли несколько деревень с крытыми тростником хибарами и террасными полями, где крестьяне сажали ростки риса, стоя по щиколотку в воде. С наступлением темноты мы устраивались на ночлег под деревьями или в заброшенных святилищах. Ночи были теплыми, так что мы вполне обходились без одеял, что было очень кстати, потому что все мои пожитки унесла сбежавшая лошадь. В том числе и документы, бо́льшую часть снаряжения шиноби и паек. К счастью, лето выдалось поздним, и потому в Ивагото было вдоволь еды — при условии, что знаешь, где искать. Грибы, ягоды и сансай — дикие съедобные растения всевозможных видов — были повсюду, а реки и ручьи изобиловали рыбой для тех, кто умел ловить ее без удочки. Меня учили тому, как выживать в дикой природе и чем питаться, так что голодная смерть нам не грозила, но я с удивлением обнаружил, что моя спутница тоже немало знает о диких растениях. Как-то вечером, когда я чистил рыбу, пойманную в ближайшем ручье, она принесла и положила на землю у костра целую горсть плодов мелкой дикой хурмы. Я не питал особой страсти к сладостям, но сочный вкус оранжевого плода хорошо контрастировал с пресной рыбой, и в тот вечер мы славно попировали.

Присутствия демонов я не чувствовал, хотя Хакаимоно проявлял непривычное беспокойство — то ли чувствовал невидимую слежку за нами, то ли реагировал на мою неожиданную спутницу. Я так привык путешествовать в одиночку, что чужое присутствие отвлекало и меня, и меч. Я старался не обращать на девушку внимания, не замечать слезы, которые иногда текли у нее из глаз, не слышать тихих вздохов и сопения, когда она засыпала.

Однако тем утром она встретила меня улыбкой и радостным «Ohayou gozaimasu [18]

, Тацуми-сан». Мрачное настроение явно ее оставило. Мы продолжили путь, но в тот день я никак не мог избавиться от ощущения, что за нами следят. Это чувство преследовало меня и неимоверно злило Хакаимоно, так что в конце концов мне пришлось остановиться и осмотреть деревья в поисках неизвестного преследователя. Да, я тем самым дал понять, что чувствую, будто что-то не так, но в то мгновение я с куда большей охотой вступил бы в схватку с реальным врагом, чем продолжил беспокоиться о невидимой угрозе.

Наконец я заметил причину своего беспокойства. На ветке одной из сосен над самой тропой сидело небольшое согбенное существо и не мигая смотрело на нас.

Опять вороны. Я сощурился, не сводя глаз с птицы. Та оправила крылья, но с ветки не улетела. В Ивагото вороны были повсюду. Они десятками сидели на крышах и ветках деревьев, дрались за свободное место, гортанно гаркали на любого прохожего. Порой встречу с ними называли дурным знаком и считали, что они приносят беду, но чаще всего этих шумных птиц никто не замечал — они успели стать частью привычного пейзажа.

То и дело, особенно во время путешествия, появлялась какая-нибудь одинокая ворона и начинала меня преследовать. Наблюдать за мной. Убийство птицы проблемы не решало — вскоре вместо нее появлялась другая, будто смеясь над моими усилиями. Или же преследователи оставались вне поля зрения, зля Хакаимоно до такой степени, что он требовал крушить и резать все живое. Теперь я, по крайней мере, узнал причину своего беспокойства, а значит, мог подготовиться к нападению неизвестного врага.

— Тацуми-сан?

Я обернулся и увидел, что девушка смотрит на меня, чуть склонив голову. Птицы в ветвях она не заметила, а объяснять ей что-либо мне не хотелось. Тем более что мы все равно ничего не могли поделать.

— Все в порядке, — бросил я и пошел дальше. — Идем.

Она кивнула и поспешила за мной. Я наблюдал за ней краем глаза — ветер трепал ее темные волосы, а она сама то и дело окидывала лес любопытным взглядом. Совсем не то что в предыдущие дни, когда она просто бесшумно плелась за мной, глядя себе под ноги. Плечи у нее были туго обмотаны фуросики, которую она ни разу не сняла и каждую ночь затягивала потуже. Я решил, что в ней она прячет свои жалкие пожитки и, видимо, боится, что я их украду, хотя вещи юной простолюдинки меня ни капли не интересовали.