Лисья тень

— Ну пожалуйста, Тацуми-сан! — Она шагнула к кругу танцующих. В воздухе снова послышался стук барабанов, сопровождающийся аплодисментами. — Хотя бы чуть-чуть, — попросила она, улыбнувшись. — Будет весело!

Весело. Я с трудом подавил презрительную гримасу. Мой сенсей считал веселье опасным понятием. «Ну что, нам уже весело, Тацуми? — напевно спрашивал Итиро, когда у меня не получалось справиться с заданием, а потом неизменно наказывал меня за неудачу. — Раз тебе так весело, повторим то же самое завтра».

— У нас нет времени, — отрезал я.

Она поморщилась и вздохнула.

— Тацуми, ты когда-нибудь слышал притчу о речной выдре каваусо и Нефритовом Пророке? — спросила она и начала свой рассказ, не дав мне ответить: — Жил-был каваусо, который ничего не принимал всерьез и все превращал в игру. Где бы он ни появлялся, он приносил с собой радость и беззаботность. Рядом с ним люди смеялись, плясали, пели и напрочь забывали о своих бедах. Но однажды каваусо встретил Нефритового Пророка, который сказал: «Жизнь — это страдание. Веселье — пустая трата времени. Прекрати эти дурацкие игры и постарайся трудиться усердно, без промахов. Только в страдании, тоске и скуке можно обрести истинное счастье». Каваусо воспринял его совет очень серьезно. Он перестал играть, замучил себя работой и умер несчастным старым ёкаем без друзей, семьи и радости.

— Нет, эту притчу я раньше не слышал, — с сомнением ответил я.

Юмеко улыбнулась.

— Само собой. Я ее выдумала. — С этими словами она сделала три шага назад и смешалась с толпой танцующих, пока я не успел ее остановить.

Сжав кулаки, я смотрел ей вслед. Она влилась в разномастную толпу, которая пела и танцевала под новые удары барабана. Юмеко извивалась всем телом и хлопала в ладоши в такт музыке. Наблюдая за ней, я затаил дыхание и вдруг поймал себя на том, что не могу отвести взгляд. Волосы у нее растрепались, кожа сияла в свете фонарей. На краткий миг она меня зачаровала.

Опомнившись, я прошелся вдоль края площади, поглядывая на Юмеко и людей вокруг. «Как глупо, — шептали мне инстинкты. — Как же это глупо. Пустая трата времени». Танцы никоим образом не вязались с моей задачей и никак не приближали нас к цели. «Не дай ей себя отвлечь. Она важна для выполнения миссии, не более того».

Краем глаза я заметил какое-то движение — мне показалось, это крупный мотылек или летучая мышь. Я тут же вскинул руку, чтобы поймать существо, пока оно не врезалось мне в голову. В руке оказалось что-то бумажное и хрупкое. Я опустил ее и разжал пальцы. В ладони лежал помятый журавлик из черной как смоль бумаги без каких-либо украшений.

И тут я все понял. Меня вызывают? Сейчас? Я встревоженно оглядел толпу в поисках скрытой угрозы, знакомых лиц или пристальных взглядов. Ничего необычного я не заметил, но по спине пробежал холодок беспокойства — не за себя, а за девушку, танцующую в толпе.

Что же мне делать? Взять ее с собой я не мог

. Они ее убьют. Я огляделся, гадая, какова вероятность того, что если я сейчас тайком ускользну, а потом вернусь, Юмеко по-прежнему будет на площади. Нет, это было слишком рискованно. Благодаря Юмеко я могу добраться до храма Стального Пера, а она моментально отправится меня искать, если я исчезну. Но стоит ей только сунуться в дела Клана Тени — и пощады ей не будет.

Оглядевшись, я заметил большое квадратное здание на углу улицы. Синие занавески над дверью завлекали посетителей. Рёкан.

Кажется, то, что нужно.

Я обогнул круг танцующих, отыскал в людском море Юмеко и схватил ее за руку. Она подскочила и подняла на меня округлившиеся черные глаза, и у меня внутри что-то всколыхнулось.

— Тацуми-сан! — воскликнула она от неожиданности, а потом губы ее тронула кривая ухмылка. — Ты передумал, да? Притча о каваусо и Нефритовом Пророке так тебя впечатлила, что ты все-таки решил немного повеселиться?

Я взглянул на нее.

— Между прочим, твоя притча была выдуманной.

— Но она все равно поучительная! Ты же не хочешь стать старой вредной выдрой, а?

Стиснув зубы, я подтолкнул ее к краю площади, а потом кивком указал на конец улицы.

— Видишь вон то здание на углу? — негромко спросил я. — С большим фонарем и синими занавесками над дверью.

Она посмотрела вперед поверх голов горожан.

— Рёкан?

Итак, она хотя бы знает, что такое гостиница. Славно.

— Вот, возьми, — шепнул я и сунул ей в ладонь три серебряные торы [21]. Монеты — три серебряных диска с изображением скалящегося тигра в центре — столкнувшись, зазвенели. — Ступай в гостиницу. На эти деньги сними себе комнату на ночь. Тут должно хватить.

Она посмотрела на монеты, а потом на меня.

— А ты куда?

— У меня… кое-какие дела. Я скоро вернусь.

— Дела, — повторила она, нахмурившись. — Так поздно? — Я не ответил, и она нахмурилась еще сильнее. — А почему мне нельзя с тобой?

— Это невозможно.

— Но почему?

Во мне вспыхнуло раздражение, но вместе с тем в душу закрался смутный страх.