Лисья тень

Дождь шел не переставая; иногда он превращался в ледяную изморось. Когда стало смеркаться, мы укрылись под старым арочным каменным мостиком. Неподалеку от моста росла пара дубов, пустивших под него свои изогнутые корни. Я села на один из таких корней и стала наблюдать за Тацуми, который вырыл ямку, заполнил ее ветками и разжег маленький костер. Тот радостно потрескивал и даже слегка разогнал холод, и, когда тепло коснулось кожи, а неуклюжие пальцы потихоньку согрелись, я выдохнула.

— Вот, держи, — тихо сказал Тацуми и положил мне в ладони шарик риса. Я пробормотала слова благодарности и посмотрела ему вслед. Он обошел костер с другой стороны, сел и уставился на огонь.

Вдруг в темноте что-то засветилось, и волоски у меня на затылке встали дыбом. Подняв взгляд, я увидела бледно-зеленую фигурку ростом не больше пальца, которая стояла на корне в нескольких футах от нас и смотрела на меня. На голове у существа была круглая грибная шляпка, из-под которой поблескивали глаза, напоминавшие черные точки.

Тацуми, проследив за моим взглядом, тут же схватился за меч.

— Тацуми, стой! — предупреждающе вскрикнула я, вытянув руку. — Это кодама, древесный ками. Он не причинит нам зла.

Эти слова успокоили Тацуми, и он убрал руку с меча, а я улыбнулась лесному духу.

— Здравствуйте, — тихо сказала я, и крошечный ками склонил голову набок, внимательно глядя на меня. — Пожалуйста, простите нас, мы просто шли мимо. Надеюсь, мы не потревожили ваше дерево?

Кодама не шелохнулся. Он продолжил смотреть на меня, потом шагнул вперед и запрыгнул на камень, не сводя с меня черных немигающих глаз без зрачков. Послышался тихий звук, похожий на шорох листьев, потревоженных ветром.

Я кивнула.

— Понимаю. Обещаем, что будем идти строго по тропе и не станем топтать молодые растения и кусты. Даю вам слово.

— Ты знаешь язык ками, — заметил Тацуми, и это был не вопрос, а утверждение, хотя в его голосе звучало легкое удивление. — Откуда?

— Научилась у монахов, — ответила я. Умолчав, разумеется, о том, что это не вся правда и что я вижу обитателей мира духов — ками, ёкаев, юрэев и других сверхъестественных существ — столько, сколько себя помню. Это одна из радостей (или проклятий) полукровки. Хотя монахи и впрямь кое-чему меня обучали — например, рассказывали, чем отличаются друг от друга мириады духов Ивагото. По всему Ивагото почитались девять великих Ками: Дзинкей, бог милосердия, Дорошин, бог дорог, и так далее. Были и менее могущественные божки, духи природы и стихий. Они обитали повсюду: в земле, на небе и между ними. Никто не знал, сколько в мире ками на самом деле; но о них часто упоминали как о «восьми миллионах богов», и это всех устраивало.

Кроме ками страну населяло огромное множество странных волшебных существ. Например, ёкаи — этих сверхъестественных созданий порой называли монстрами, или бакэмоно. Они умели менять свое обличье и обладали волшебной силой. К ним относились тануки, камаитати и, конечно, кицунэ. Юрэями [27] называли беспокойных духов, обитающих среди смертных, например дзасики-вараси, онрё, убумэ и других. А еще были растения-монстры, охотящиеся на людей, и существа, которые не вписывались ни в одну категорию, поэтому полный список богов, призраков и чудовищ был поистине бесконечен. Но пусть некоторые ёкаи и представляли опасность, а у юрэев были недобрые намерения, все они были жителями Нингенкай, царства смертных, и потому заслуживали уважения.

В отличие от демонов: аманодзяку и жутких существ вроде Ябурамы. Они призывались из ада, из царства зла и порока, и не принадлежали миру смертных.

— Учитель Исао и монахи уважали ками, — продолжила я. — Они старались жить в гармонии со всеми формами жизни. Самые духовно чистые из них могли видеть ками и даже общаться с ними. Наверное, у меня тоже есть к этому способности.

— Так вот почему камаитати тебя послушались?

— Ну… не совсем так. Это я их послушалась.

К кодама присоединился еще один. Затем еще трое ками замерцали между корней, а четвертый появился у костра. Я подняла глаза и увидела десятки крошечных ками, рассевшихся по камням и веткам и наблюдающих за нами сквозь пелену дождя. Воздух вновь наполнился странными звуками — казалось, это шелестят сотни сухих листьев.

Тацуми, заметив, что кодама вокруг становятся все больше, не шелохнулся, но поза у него стала напряженной. Я чувствовала, что он изо всех сил сдерживается, чтобы не схватить меч.

— Чего они от нас хотят? — спросил он.

— Хм… — Я быстро закрыла глаза, стараясь сосредоточиться на одном голосе. Речь кодама трудно понять даже при более спокойных обстоятельствах. — Можно помедленнее? — попросила я, подняв руку. — И по очереди, пожалуйста. Когда вы кричите хором, я ничего не понимаю — это все равно что пытаться расслышать каплю в шуме водопада!

Звук, похожий на шум листьев, затих. Кодама, стоявший на камне, шагнул вперед и заговорил тихим голосом, напоминавшим негромкий шелест лепестка, парящего над землей.

— Они хотят знать, ты ли хозяин Камигороши, — сообщила я Тацуми. — И ты ли сегодня убил Киба-саму.