Лисья тень

Тацуми сощурился и посмотрел на кодама, наблюдавших за нами с деревьев.

— У меня не было выбора, — признался он спокойным голосом, в котором не слышалось ни хвастовства, ни раскаяния. — Я бы с удовольствием избежал этой битвы. Но тогда Киба-сама убил бы нас обоих.

Кодама вновь оживленно заговорили — казалось, на ветру опять зашелестели тысячи листьев, притом что никакого ветра в помине не было. Наконец, духи замолчали, и трое из них приблизились к костру. Тот ками, что шел посередине, нес за черенок огромный лист, напоминавший знамя, края которого раскачивались из стороны в сторону. И хоть лица у них были крошечные и нечеткие, я поняла, что намечается какое-то торжественное событие. Трое духов подошли к Тацуми и поклонились, а затем кодама, шедший посередине, шагнул вперед и протянул лист убийце демонов.

— Это еще что такое? — настороженно спросил он.

— Это подарок, — изумленно пояснила я, слушая разговоры ками. — Судя по всему, давным-давно Киба-сама пал жертвой голода и жадности, — перевела я рассказ маленьких духов, отдававшийся в ушах легким щекотанием. — И они испортили его до такой степени, что из медведя он превратился в порочное и бессердечное существо. Даже когда он спал, от него исходил запах страха, который пугал всех живых существ. Птицы больше не пели, звери жили в постоянном страхе и не покидали своих убежищ, люди редко заходили в лес. Страх душил землю, но теперь, когда ты убил Киба-саму, здесь все снова оживет.

Тацуми наклонился, осторожно взял лист и поднес его к глазам.

— Лист — это символ того, что теперь ты друг леса, — пояснила я. Листок слабо мерцал в темноте теплым зеленоватым светом. — Если тебе когда-нибудь понадобится помощь ками, прошепчи свою просьбу и пусти лист по ветру. Он донесет твои слова до местных кодама, которые окажут тебе посильную помощь.

Взгляд у Тацуми помрачнел. Он покачал головой.

— Я не могу принять такой подарок, — сказал он, опуская руку. Над головой у меня зашелестели голоса кодама — они все повторяли вопрос, который крутился и у меня на языке.

— Но почему?

— Я убиваю демонов. Такова моя работа. И медведя я убил не из милосердия или доброты, а только ради того, чтобы выжить. Если бы Киба-сама на нас не напал, я бы с радостью оставил его в живых.

— Они все равно просят тебя взять листок, — сообщила я, послушав беседу кодама. — Ты сослужил лесу добрую службу, а ками всегда возвращают долг. — Но Тацуми все стоял в нерешительности, и тогда я добавила уже от себя: — Тацуми-сан, лучше не отказывайся от подарка ками. Они всегда возвращают долг, но никогда не забывают обиду.

Он серьезно кивнул, явно хорошо понимая такую позицию.

— Arigatou gozaimasu [28]

, — сказал он ближайшему кодама и почтительно опустил голову. — Я не достоин такого подарка, но я приму его.

Крошечный ками поклонился ему в ответ, а потом выпрямился и уплыл восвояси, будто влекомый ветром лепесток. Остальные кодама тоже исчезли, попрятавшись по деревьям, и мы с Тацуми вновь остались одни.

Он пристально поглядел на лист, поблескивающий в темноте, а затем спрятал его в мешочек, под пояс. Брови у него были слегка нахмурены, и я, склонив голову, спросила:

— Что-то не так, Тацуми-сан?

Он покачал головой.

— Нет. Вот только… Этот лист стоило подарить тебе, — произнес он, наконец встретившись со мной взглядом. — Это ты поговорила с камаитати. Ты придумала, как освободить их и сделать так, чтобы они напали на ведьму. Если бы не ты, мы бы погибли.

— Но ведь это награда не за убийство ведьмы, — мягко заметила я. — А за то, что ты избавил Киба-саму от страданий и вернул лесу его привычное состояние. Для любого кодама здоровье леса куда важнее жизни отдельных людей. А демона убил именно ты, поэтому тебе и достается их признание.

Тацуми снова нахмурился.

— На моем счету десятки убитых демонов и ёкаев, — пробормотал он. — Возможно, еще и нескольких ками. Но до сегодняшнего дня я и не знал, что с ёкаями можно общаться и договариваться.

— Далеко не все ёкаи злые, — тихо проговорила я. Слова Тацуми неожиданно меня задели. — Они — такая же часть естественного порядка, как и ками. И порой понять, что им нужно, можно, только если с ними поговоришь.

Несколько секунд он молчал, задумчиво глядя на огонь. Я подбросила в костер пару веточек, наблюдая, как их пожирает пламя, и думая о том, что было бы, если бы ведьма ветра меня разоблачила. Стал бы Тацуми тогда сидеть со мной у костра? Как бы он отреагировал, узнав, что я кицунэ? Повлияло бы на него то, что я спасла ему жизнь? Или он выхватил бы свой сияющий меч и отсек мне голову?

Он только что сказал, что на его счету десятки убитых демонов и ёкаев. Значит ли это, что он убивал и кицунэ? По словам монахов, мои чистокровные собратья — ловкачи и авантюристы, но бывали случаи, когда от них исходила реальная угроза. Возможно ли, что клан Тацуми посылал его на убийство лисы, и если да, считает ли он, что все лисы — дикие подлые существа, которых нужно беспощадно лишать жизни?