Лисья тень

— От этой девчонки сплошные беды, — пробормотал он, и по моей спине пробежал тревожный холодок. Если Дзёмэй сочтет, что Юмеко стала опасна для клана, или решит, что она больше не нужна для выполнения моей миссии, он отдаст приказ убить и ее, и ронина. Например, повелит мне избавиться от них на пустынном участке дороги подальше от города. Никто не заметит и не обеспокоится, если ронин и простолюдинка внезапно исчезнут без следа. Оба до жути наивны, слишком доверяют демону, который путешествует с ними. Они но Микото всего лишь местная легенда, истинный же враг таится совсем рядом, он жаждет их крови, их души. Они могут что-то заподозрить только, если демон явится и перережет им глотки. Если Дзёмэй прикажет мне убить моих спутников, я легко исполню его приказ.

Но все же… мне совсем не хотелось этого делать. Это открытие потрясло меня. Никогда прежде я не ставил под сомнение приказы начальства, не колебался прежде, чем их выполнить. Если бы мне приказали «очистить» деревеньку, жители которой использовали кровавую магию и призывали демонов, я беспощадно убил бы всех — и мужчин, и женщин, и детей. Если бы меня отправили в Дзигоку сразиться с самим О-Хакумоном, правителем ада, я нырнул бы в бездну не задумываясь. Моя жизнь мне не принадлежала. Как и всегда, долг перед Кланом Тени был превыше всего.

— Я должен ее убить, учитель Дзёмэй? — тихо спросил я. Внутри все сжалось, стало трудно дышать. Если он сейчас повелит мне убить Юмеко, так тому и быть. Я исполню свой долг, как и всегда. С надеждой на то, что ее лицо не будет преследовать меня до конца жизни.

Дзёмэй вздохнул.

— Нет, — ответил он, и во мне вспыхнул огонек облегчения. — Если она и впрямь может привести тебя к свитку, убивать ее пока ни к чему. Пока что она ведет себя наивно и безобидно, а ронин просто путается под ногами. Путешествуй с ними и дальше, если нужно. Сейчас они не представляют угрозы для тайн клана.

Я поклонился.

— Как пожелаете, учитель Дзёмэй.

— По прибытии в столицу не забудь пересечься с Каге Масао в районе Клана Тени. Он будет тебя ждать.

— Понял.

— А, и вот еще что. — Маг тени бросил мне какой-то предмет, и поймав его, я понял, что это проволочное кольцо, на котором висел медный каэру и несколько серебряных тора. — Вот твое месячное жалованье. Все равно ведь приходится кормить лишний рот. Будь с этими деньгами поэкономнее.

— Спасибо, учитель Дзёмэй.

— Ну, ступай. — Дзёмэй взмахнул рукой, давая понять, что я могу идти. — Возвращайся к своим «товарищам», пока их не охватили подозрения и они не начали тебя искать. И помни, — добавил он, когда я, поклонившись еще раз, уже отвернулся, — клан будет внимательно наблюдать за ними — и за тобой, убийца демонов. Лучше не давай нам поводов к действию.

Когда я вернулся за столик в углу, оказалось, что ужин закончился. Все самое вкусное съели, и на тарелках оставались только кости и объедки. Моя миска с рисом стояла на краю стола совсем нетронутая, хотя ронин не сводил с нее взгляда, будто хотел и ее умыкнуть.

— Прости, Тацуми-сан, — проговорила Юмеко, когда я опустился на подушку напротив нее. — Я пыталась помешать баке-Окамэ съесть все, но он не захотел делиться. Если хочешь, можем заказать добавку.

— Псы ни с кем не делятся, Юмеко-тян! — с усмешкой заявил ронин и принялся ковырять в зубах рыбной косточкой. — Да, вот такие вот мы обжоры. И вообще, не ты ли заглотила целую дюжину жареных шариков тофу?

— Это потому что ты съел всю рыбу, курицу и морепродукты! Если бы я не съела тофу, мне бы вообще ничего не досталось!

— Вот неправда. Я оставил тебе маринованную редьку.

— Терпеть ее не могу.

— Что ж, в следующий раз будь проворней. Когда у воров речь заходит о еде, Юмеко-тян, каждый становится сам за себя, и неважно, мужчина он, женщина или пес.

Я доел свой рис в тишине.

22

Глаза мертвой вороны

Учитель Исао необычайно любил выражение «Не дразни голодную лису». И до сегодняшнего дня я не понимала почему.

Утром мы покинули Яшиги и несколько миль брели по извилистой грязной дороге, ведущей через плодородную долину Клана Солнца. Вдали темнели горы, мы шли вдоль реки мимо крестьянских поселений, храмов и святилищ, лугов и густых лесов. Виды были восхитительные, а погода — безупречной. Я наслаждалась пейзажем и теплом солнца на коже.

А вот ронин моей радости не разделял.

— Ite, — проворчал он, потирая шею, когда мы остановились в тени бамбуковой рощицы. — Kuso! Как же спина болит. В той гостинице были самые бугристые футоны на свете. У меня было такое чувство, будто под матрас засунули шишку! Но когда я его перевернул, никакой шишки я не нашел.

— Не повезло тебе, Окамэ-сан, — согласилась я. — А вот у меня был мягкий футон — мне казалось, я сплю на облаке! Может, ты просто съел что-то не то?

Он уставился на меня, и в его черных глазах мелькнуло подозрение.

— Помнится, ты забредала в мой угол как раз перед тем, как мы улеглись спать, — с осуждением напомнил он. — Не твоя ли это вина, Юмеко-тян, что мой матрас оказался таким бугристым?