Литконкурс Тенета-98

"Неужели все мое устройство — одно надувательство?" И ты сам уже плохо веришь в свое же собственное хотение. Очень хочешь поверить, но не получается. И чем сильнее хочешь, тем хуже получается. Все тот же квантово-механический закон: чем больше ты пытаешься придать определенности своим мыслям и чувствам (твои они собственные или же они у кого-то позаимствованы, или же этот кто-то насильно заставил тебя мыслить так, а не иначе) — тем меньше в них остается определенности. И в их содержании и в самом их наличии.

В принципе, наверное, можно рассчитать заранее даже то, что прогуляться по этажам мне вздумалось в 10 вечера, а по коридорам — только в 12. Но для этого, несомненно, над моим мозгом следует проделать такую мощную психическую (а то и хирургическую) препарацию, что после нее вряд ли можно будет говорить о моем сознании. И чем дотошнее ты хочешь предсказать, тем сильнее должно быть воздействие. Полная аналогия с электроном, координаты которого можно измерить с любой точностью, но для этого может потребоваться такая высокая энергия, что совершенно неизвестно, какими его координаты станут после измерения. И что вообще останется от этого электрона.

I ч., X гл.: "Я бы дал себе совсем отрезать язык из одной только благодарности, если б только устроилось так, чтоб мне самому уже более никогда не хотелось его высовывать." За такие слова и впрямь нужно язык резать. "Зачем же я устроен с такими желаниями?" Да именно затем и низачем больше! Неужели непонятно? Как можно не радоваться тому, что ты такой, какой есть, а не другой?

Одно дело — когда какой-то закон что-то тебе предписывает, а другое — когда ты сам являешься этим законом. Великая жуть и великий восторг. Превращение объективности в субъективность. Гораздо более великое чудо, чем превращение неживого в живое. Чудо, произошедшее не когда-то, миллиарды лет назад, а ежемгновенное. Как цветок, распускающийся на перегнившей навозной куче. Если бы куча лежала на другом месте, то он бы здесь не вырос, и — куча, как таковая, нисколько бы не пострадала, если бы никакого цветка на ней не выросло. Так что ж с того? Что ж с того, господа товарищи?! —2.8. Лето 1980 года--25.VII.80-

Сегодня, когда пришел утром домой, сразу уснул и проспал до пяти вечера. Темнеет теперь в половине девятого, но сегодня сумерки начались на несколько часов раньше, чем в ясную погоду. Вечером, как и утром, было пасмурно и шел дождь.

Прогулялся в магазин. Заметно похолодало по сравнению с утренней духотой. На многих автомобилях уже были зажжены габаритные огни. Нет более печального, даже тоскливого зрелища, чем автомобильные огоньки в пасмурный летний вечер. Особенно когда прохладно и сыро. Красные и желтые перевернутые восклицательные знаки (огни и их отражения в мокром асфальте) среди серенького пейзажа, замутненного туманом или дождем.

Ночью поспать не дали совершенно. Сегодня съезжала первая группа туристов. (Должна приехать еще одна группа, тоже из ГДР.) Накануне отъезда, вчера, они устроили прощальный вечер. Сидели в холле на диванах и принесенных из номеров стульях, пускали по кругу бутылку, отхлебывая из горлышка и пели песни, в т. ч. русские ("Пусть всегда будет солнце" и т. п.) Выпили около десяти бутылок человек на сорок и сильно пьяных не было.

Мне тоже была предложена бутылка пива, от которой я отказался на смешанном немецко-английском наречии. Вместо пива мне дали пакетик апельсинового сока с приложенной к нему соломинкой, который я не без благодарности и не без аппетита выпил.

Каждого дежурного снабдили листом бумаги с написанными русскими буквами немецкими фразами на случай пожара и других происшествий. Ради хохмы дополнил (не без помощи словаря) этот документ алкогольной тематикой: "Und diesen kleinen Glasechen, lieben Herren, ich will zu euere Gesundheit drinken!" ("А эту небольшую рюмочку, дорогие господа, я хочу выпить за ваше здоровье!"), "Wir nachessen die ersten Glasechen kein!" ("После первой не закусываем!")

Около половины первого явилось начальство. (Хорошо, что я не позарился на пиво, а то запах бы еще не выветрился.) "Ну как, все в порядке?" "Все, только вот — сидят." Я показал на пирующих немцев. "Ладно, пусть их сидят. А карточки все сдали?" (Т. е. "карты гостя", которые мне полагается отбирать у них в обмен на ключи.) Они задали еще несколько подобных вопросов и ушли.

В 2:20 один из немцев побежал к окну и выпрыгнул в него прямо через стекло. Я к этому времени начал засыпать и увидел его только у самого окна. Перед этим никакого конфликта среди немцев не было и бежал он совершенно молча, что было самым жутким. Ладно бы вопил. Перед окном стоял стол с цветочными горшками, он попытался его перепрыгнуть рыбкой, но зацепился животом за стебли. Стекло лопнуло и зазвенело, потом наступила тишина; остальные немцы сразу замолчали.