Литконкурс Тенета-98

Тут я и сам это ощутил. Да уж, Дятел был более, чем прав.

Леший смущенно засопел и уставился в угол.

— Кайне проблеме! — воскликнул Глюк и полез в свой портфель. — IV-

Из портфеля была извлечена пара лакированных туфель, в которых неторопливо материализовался официант, склонившийся перед Хайнером с вежливым: "Битте?" Последовал диалог на немецком языке в таком бешеном темпе, что я улавливал только отдельные слова. Я вообще немецкий знаю неважно. Как я понял, Хайнер делал заказ, причем какой-то вычурный. Наконец официант кивнул, сказал: "Яволь, айн момент, битте," и удалился за дверь землянки, как будто за ней находилась раздаточная ресторана. Ни интерьер, ни мебель, ни внешний вид клиентов (это включая Лешего и Дятла!), казалось, его нисколько не смутили.

— Это что, какая-нибудь новая вариация на тему скатертисамобранки? — спросил я Глюка. Тот кивнул с довольным видом:

— Йа, а дизайн — мой, натюрлихь!

— Здорово. А он чаевых не требует?

— Никогда!

Официант вернулся с посудой, быстро и ловко накрыл на стол и через минуту принес нам жареных сарделек с зеленым горошком, салату и… баночного пива "Берлинер Бэрен" Откуда только он его тут взял? Тут же я получил и ответ: из двери высунул голову верблюд и спросил официанта: "Ист эс алес?" (Это — все?) Официант ответил "Йа, алес гуте" (да, все хорошо) и удалился за дверь.

Я спросил Лешего:

— Послушайте, у вас тут что, весь наш фольклор реализован в буквальном понимании?

— А я иначе вопрос поставлю: откуда берутся идеи для вашего фольклора? И хорошо, что мы для вас — всего лишь фольклорные персонажи, а то ведь житья не дадите.

— Но сколько вы сможете так продержаться?

— Там видно будет. Пока держимся, а там, глядишь, вы станете мудрее, избавитесь от этого неугомонного стремления все переделать, здесь и сейчас, под свое неосведомленное понимание того, что лучше, тогда можно будет уже не скрываться. Да это уже происходит. Фраза из той части вашего фольклора, которая не навеяна нами: процесс пошел.

— А люди здесь? Они движутся в этом направлении?

— Здесь не так много людей, не причисляющих себя к лесному народу. Но и для них мы — часть привычной обстановки.

— И довольно интересная часть! — вставил Дятел.

— Если бы было фосмошно потомство от смешанных браков, люди и лесной народ давно уже слились пы в единое целое, — добавил Хайнер.

— Кстати, Хайнер, отчего ты здесь не женишься? — спросил Дятел насмешливо, — вон у нас невеста на выданье, у болота живет.

— Это он Бабу-Ягу имеет в виду, — шепнул мне Леший, еле удерживаясь, чтобы не фыркнуть, — Один — ноль.

— Нет уш, фы простите, она — девушка не в моем вкусе. Вот если бы ты был девушкой, я бы на тебе женился, пили тогда на здоровье.

— Один — один, боевая ничья! — объявил Леший.

— Ладно, доедайте, и отведем Ивана домой. А то уже стемнеет скоро, — подытожил Дятел.

Вновь появился официант, убрал пустые тарелки, (может быть, он грузил их на верблюда?) присев у двери, переобулся в принесенные с собой кирзовые сапоги, отдал туфли Хайнеру, который убрал их обратно в портфель, и ушел. Послышался удаляющийся топот верблюжьих ног.

Леший вручил мне стопку книг.

— Литература и документация, которую ты просил.

Все вместе на глаз тянуло килограмм на тридцать, перспектива переть их голыми руками по лесу в сумерках меня почему-то не очень обрадовала. Вновь выручил Глюк. На этот раз его портфель исторг из себя небольшой коврик, обыкновенную сетчатую авоську и собачий ошейник с поводком. Коврик оказался уменьшенной разновидностью ковра-самолета. На него уложили книги, сверху надели авоську, пропустили через ручки ошейник и пристегнули поводок, за который мы тянули всю эту парившую у нас над головой конструкцию за собой, как воздушный шарик — за ниточку. Впрочем, особой нужды в этих ухищрениях даже и не было, ибо провожать меня тронулись всей толпой.

Как выяснилось, до выделенного мне жилища надо было идти метров пятьдесят через кусты по едва заметной тропинке вниз к ручью. Это тоже оказалась землянка, но на удивление более комфортабельная, чем у Лешего. Стены не просто бревенчатые, а обшитые тесом, пол не земляной, а дощатый. Такая же псевдокеросиновая лампа, такой же компьютер на такой же колодетумбочке в углу, но не колченогие табуреты, а изящные стулья со спинками и стол явно от одного с ними гарнитура. Вместо простого топчана — кровать примерно таких же размеров что и у Лешего, с пуховой периной полуметровой толщины. В одной из стен — не русская печь, как можно было бы ожидать, а самый настоящий камин!

Несмотря на близость ручья, совершенно не было сыро, зато эта близость позволила устроить довольно остроумную систему водопровода и канализации. Был даже отдельный дровяной водогрейный котел. Среди глухого леса иметь водопровод с холодной и горячей водой — это все же что-то!

— Ну вы даете, — только и смог сказать я, когда мне показали мое жилище.

— Это Глюк с Дятлом постарались, — проинформировал меня Леший.

— Догадываюсь, что без портфеля не обошлось.

— Та, конечно, а Дятел осуществлял общее рукофодстфо.

— Конечно, а то ты бы половину забыл.