Литконкурс Тенета-98

Для торжественных прибытий была отведена площадь перед свежеотремонтированным Большим дворцом, причем члены всех ранее прибывших делегаций составляли основной контингент зрителей и ревниво следили за появлением высокопоставленных коллег. Как я понял, это было своего рода соревнование: выпендриться при появлении круче, чем остальные, или по крайней мере не так, как остальные, причем не для какого бы то ни было публичного жюри, нет! У них был свой гамбургский счет, поэтому место и повод не имели особого значения. Нет нужды дополнительно упоминать, что такое шоу увидишь, пожалуй, лишь раз в жизни, а жителям попровинциальному тихой Колхиды и подавно хватило впечатлений на несколько поколений вперед.

Великий князь Колхиды Якуб Хан Шпиндель, по понятным причинам, не смог поучаствовать в конкурсе «Прибытие», но зато, по тем же самым причинам, ему в данном турнире не было равных в номинации "Торжественная встреча и приветствие". В полном соответствии с разработанным им же протоколом, он вместе с княгиней Тамарой и княжной Медико, красочно одетыми в нарядные костюмы, которые в нашем мире увидишь, пожалуй, лишь на фольклорных праздниках, выходил из башни большого дворца и подносил всем вновь прибывшим, начиная с главы делегации и далее по порядку субординации и ранга, огромные, то есть объемом литра в три, богато инкрустированные серебром рога, полные молодого вина. Что это за вино — мы уже знали. Я до того пил такое лишь раз в жизни коллекционный массандровский белый мускат красного камня урожая 1974 года. Раз ощутив его на языке, оторваться невозможно, независимо от объема посуды, из которой пьешь. От объема зависит лишь амплитуда и длина волны синусоиды, по которой начинаешь идти. А когда это вино приправлено еще и прекрасной многоголосой песней специально отобранного хора, ощущение получается незабываемое. Может быть, это не такой уж выпендреж, но на душе становится тепло, а что еще нужно, право!

Положение обязывало, поэтому без того, что обычно называется торжественной частью, нельзя было совсем обойтись, но отношение князя к таким вещам, кажется, совпадало со среднестатистическим "как это все нудно", поэтому он постарался сократить ее до минимума. Мы тоже оказались в ней задействованы, так что нельзя было улизнуть. Начиналась церемония с краткого вступительного слова, произнесенного князем на латыни, где он, к нашему вящему дискомфорту, превозносил до небес "троицу отважных парней, благодаря которым и стало возможно нынешнее торжество".

А пока он нес всю эту славословящую околесицу на наш счет, от которой у нас волосы встали дыбом, когда мы впоследствии прочитали официальный отчет, мы, ничего не подозревая, снова тряслись в своей избушке, которую нам основательно подновили, даже перебрали сруб, покрасили и покрыли новой дранкой, это, безусловно, явилось положительным моментом во всей истории. Да, так вот, мы тряслись в избушке, вновь въезжая в Твиши с юга, как и две недели назад, точнее инсценируя свой тогдашний въезд, с той лишь разницей, что теперь по обеим сторонам дороги стояла публика, шумно нас приветствуя. Может, кто помнит официальные дружественные визиты тридцатипятилетней давности, приветствовать которые добровольнопринудительно сгоняли студентов МГУ, срывая их с занятий, чему они, собственно, и были, конечно, очень рады, а отнюдь не тем проезжавшим высоким лицам, из «братских» стран, которым они махали розданными бумажными флажками. Здесь у людей флажков не было, но шума они поднимали не меньше.

Наша роль состояла в том, чтобы подъехать к лестнице парадного входа Большого Твишийского дворца, на ступенях которого стояла великокняжеская семья, выйти с Золотым Руном в руках и предъявить его князю в развернутом виде. У князя была какая-то мысль о дальнейшем ходе церемонии, правда он с нами делиться ею не стал. Мы исполнили все в лучшем виде, но вместе с князем Руно подхватили десятки рук. Я грешным делом думал, что его просто торжественно поднимут над башней дворца. Ничего подобного! Вместо этого Золотое Руно поплыло по толпе, люди передавали его друг другу, задавая общее направление движения явно куда-то прочь с площади.

— Что происходит? — спросил я князя.

— Не беспокойтесь, юноша. По нашим древним поверьям, тем, кто хоть раз прикоснется к Золотому Руну, всю жизнь будет способствовать удача. Как я могу лишить их этой возможности? Теперь Руно пропутешествует по всей Колхиде, не миновав ни одного самого отдаленного селения. На всем пути его будут передавать из рук в руки, вот как сейчас. А потом оно снова окажется здесь, и тогда уже мы поднимем его над Твиши, как знамя нашего общего грядущего счастья.