Литконкурс Тенета-98

Снова были шашлыки, вино и песни. Вечер проходил в гораздо более неформальной обстановке, чем вчера, я бы даже сказал, в теплой и дружеской обстановке, так что все государственные мужи позволили себе расслабиться и просто повеселиться в хорошей компании. Я подумал: если бы в технологическом мире хоть раз устроили вместо сессии Генеральной Ассамблеи ООН такую вот вечеринку, на ней удалось бы решить в десять раз больше проблем, чем на регулярном заседании. Ведь сказав коллеге-президенту за стаканом вина "Я тебя уважаю," ни один нормальный человек не пойдет на него же наутро войной.

Глюку было не до нас, так что мы со Сквозняком пили на помин его холостяцкой души, когда к нам подошел Кощей.

— Да, парни, что вы — личности мирового масштаба, я понял еще по вашему визиту в Трою, а теперь лишний раз убедился в этом.

— Ну Вы и скажете, Ваше величество! Нам просто повезло, что в тот раз, что в этот. Стечение обстоятельств, не более.

— Да нет, не скажите. Обстоятельства всегда работают на тех, кто может ими воспользоваться. А вы как раз можете, потому вам и везет. Кстати, поздравьте меня, я нашел себе для путешествий такой мир пальчики оближешь!

— Ну, Ваше величество, здесь как раз поздравлять не с чем. Неужели Вам мало той истории, в которую Вы в технологическом мире вляпались?

— Что поделаешь, так уж я устроен. Поживите с мое — Вам тоже захочется новых ощущений.

— Как знаете. Только не пришлось бы Вас снова выручать.

Сквозняк как в воду глядел: не далее, как в начале следующей весны нам пришлось опять мчаться в Трою и там разбираться с драконом, который увязался вслед за Кощеем. Дракон был как дракон, единственно занятная его черта — вкус, который он проявил к троянской архитектуре. Гастрономический. В частности, он предпочитал поедать мосты, телефон и телеграф в первую голову. Нам удалось призвать его к порядку, и теперь он применяет свои пиротехнические способности в подвале у толстого Готлиба, поджаривая сосиски и отапливая помещение «Элефанта». Появление Володи, как мы, по-моему, вполне логично назвали дракона, отталкиваясь от его троянских гастрономических пристрастий, резко увеличило популярность заведения, и теперь Готлиб знай себе подсчитывает дополнительные доходы.

Но это все случилось через несколько месяцев после описываемых событий. А здесь мы наконец, после всех мытарств и пьянок, сумели встретиться с Лешим.

Мы сидели в избушке вчетвером: Ежи, я, Леший и князь Остромысл.

— Ну, господа, натворили вы дел, — говорил нам князь, — могу вас только поздравить: вы себе больше не принадлежите. Вас теперь будут по всему миру использовать, как скорую помощь. Не знаю, радоваться за вас, или огорчаться. Пожалуй, огорчаться, ведь ваши ряды редеют.

— Да нет, князь, что Вы! Глюк от нас никуда не денется. Я же не делся.

— Как знать, Иван, как знать… Теперь из вашей славной троицы только Ежи остался бессемейный. Или это тоже ненадолго, а?

Сквозняк ответил лаконично и красноречиво: просто молча покраснел. Остромысл сочувственно обратился к Лешему:

— Какие кадры гибнут, а, коллега?

— И не говорите, князь. Придется нам теперь обходиться без них.

— Но почему? — воскликнул я.

— Как, почему? — ответил Леший, — Вы останетесь вроде бы прежними, да не совсем. Женитьба вас изменит, вот увидите! Ты, Иван, должен уже это ощущать в полном объеме. Ответственность за семью, а не только за себя, вот что у вас прибавится. И от прежней вашей бесшабашности не будет и следа. Слетать в Трою, разобраться с Кощеем, пусть опасно — а что делать! Вот ты, Иван, полетел бы сейчас? Представь, как бы ты Лене в глаза посмотрел, сообщая, что летишь?

— Но ведь сюда-то я поехал.

— Ну, здесь — другое дело! Гораздо менее опасное по своей сути. Так что, князь, принимаю Ваши соболезнования. Как всегда, уходят лучшие…

— Ну, вот что, — решительно заявил Сквозняк, — Ты кончай эту панихиду. Расскажи лучше, что придумал этот Камикадзе. Глюка нет так Иван-то хоть остался.

— Разумно. Действительно, займемся делом. Мы и так уже столько времени потеряли. Только, может быть, лучше он сам расскажет? Я ведь потому вас и позвал, что сам не очень-то понял.

— А где он? Здесь, что ли?

— Представьте себе. Видели бы вы, как у него глаза загорелись, когда я ему сказал, что еду на такое вот мероприятие. Если угодно, он воспользовался служебным положением, упросив меня похлопотать перед кахетинским князем, чтобы и его взяли.

— Так давайте с ним побеседуем. Зря, что ли, мы сюда добирались! — VIII-

Гоги Камикадзе оказался серьезным молодым человеком, лет на двенадцать моложе меня. Его прямо-таки качало, но не от выпитого вина, а от волнения, вызванного встречей с ТАКИМИ людьми. То есть с Ежи и со мной. Нет, это решительно невозможно! За кого нас тут вообще принимают?! Мы ведь — дутая сенсация, не более. Был бы здесь, к примеру, Альберт Эйнштейн или Питер Нортон — тогда я еще понимаю. Но мы-то!

— Ежи, это, кажется, скорее по твоей части. Сделай с ним чтонибудь, чтобы он смог говорить по-человечески.

Сквозняк подошел к юноше, взял его за плечи и встряхнул.