Литконкурс Тенета-98

Это действительно было волнующе. Я видел, как к Руну тянулись одновременно десятки рук, но без всякой давки, все строго по очереди. В этой толпе были и стар и млад, матери подносили к нему ручки грудных детей. Полотнище тихо колыхалось на ветру, но его крепко держали по всему периметру, в то же время передавая все дальше и дальше, и все это сопровождалось радостным ревом тысячеголосой толпы, перекатывавшимся в горах многократным эхом, и начисто заглушавшим бравурную мелодию, которую играл сводный оркестр. Но когда мы вылезали из избушки с Руном в руках, ее еще было слышно, и вы поймете мое удивление, поскольку именно это я уж никак не ожидал услышать: по-моему, она называется "Звезды и полосы навсегда," автора не помню, но в США по всяким торжественным поводам ее исполняют весьма часто. Ля, ля, соль-ля-ля соль-ля-ля, соль-ля-ля соль-ля-си, соль, си-соль, фа … Не уверен, что точно воспроизвожу ее мелодию, но Вы меня поняли. Не так удивительно то, что здесь вообще ее знают, как то, что именно она пришлась как нельзя более кстати.

— Не заиграют? — спросил князя Сквозняк, когда полотнище Руна скрылось вдали.

— Что вы, исключено.

— Да, конечно, что это я…

Итак, Золотое Руно отправилось в свой путь по Колхиде, и на этом торжественная часть подошла к концу, а после нее там же, на площади, начался концерт, да такой, что в нашем мире его уж точно не услышать потому, что не услышать никогда. Сказать, что это был джем-сейшн — значит ничего не сказать, если не упомянуть состав исполнителей: на двух огромных роялях «Стейнвей» (Угадайте: где были спрятаны рояли во время официальной части? Разумеется, в окружающих площадь кустах!) — Моцарт и Сальери. Да, да, не удивляйтесь! В этом мире они составляли еще одну широко известную в богемных кругах неразлучную сладкую парочку, как и Мюллер со Штирлицем, только в отличие от последних, они работали не в разговорном жанре, а в музыкальном. А третьим с ними был… дядя Феня на флейте. Оказывается, его популярность простиралась и по эту сторону Кавказского хребта. Да плюс местный хор! Да тема для импровизации — финал Девятой симфонии Бетховена… Ни в сказке сказать, ни пером описать этот концерт нельзя, конечно. Поэтому не буду более тратить слов. — VII-

А вот следующий день преподнес сюрприз, хоть ничего неожиданного, в принципе, не было, ибо дело явно к тому шло. Я имею в виду свадьбу Глюка и княжны Медико. Удивительно, как они сумели это сладить всего лишь за те три недели, которые мы пробыли в Твиши. И даже не столько удивительно, сколько тревожно: они ведь за это время вряд ли успели узнать друг друга как следует! Я-то Лену до того знал больше чем полгода, причем не в качестве красивой женщины, а в качестве Дятла — отменного товарища в самых сложных переделках, немного занудного в бытовых мелочах, но тем лучше оказалась Лена как хозяйка и как человек, присматривающий за таким оболтусом, как я.

А как это у Хайнера с Медико сложится совместная жизнь, особенно с учетом того, сколь романтичной натурой была княжна? С детства она бредила местными легендами о посещении этих мест аргонавтами в стародавние времена, и решила, что вот так же появится из дальних стран ее суженный. А Глюк в данном случае едва ли не просто первым снял противогаз тогда после пожара. Впрочем, и то верно, что Хайнер в нее с первого взгляда влюбился по уши, это чувствовалось невооруженным носом. Сквозняк со своей стороны не стремился составить ему конкуренцию, более того, некоторые косвенные признаки позволяли достаточно достоверно предположить, что его сердце осталось на хуторе к югу от Москвы. Как это, однако, у моих друзей получилось, почти одновременно. Этак вскорости из всей нашей компании останется холостым один Леший. Но придумать, где для него подобрать пару, у меня не получилось.

Такие вот мысли обуревали меня, пока Хайнер и Медико шли по ковровой дорожке через большой зал в цокольном этаже великокняжеского дворца в Твиши к возвышению, на котором стоял Великий князь Колхиды. Как и Княжество Московское, Колхида представляла из себя страну совершенно нерелигиозную, по той причине, которую я уже упоминал в прошлой повести: религия не нужна в силу того, что доступна магия. Это, правда, лишало людей множества волнующих обрядов, как например венчание (самый животрепещущий пример в данной ситуации), поэтому вся процедура сводилась к перекрестному допросу вроде тех, которые можно наблюдать в загсах едва ли не каждый день.

А когда они шли из дворца на улицу, никого кроме друг друга не видя, я ткнул Ежи локтем в бок:

— Эр ист нихьт меэр Глюк. (Он больше не Глюк.)

— Варум? (Почему?)

— Денн эр ист нур глюклихь. (Потому, что он просто счастлив.)

Сквозняк сдержанно улыбнулся и поднял большой палец. И то верно, как ни плох мой немецкий, а каламбур получился — что надо. Ведь среди прочего, Глюк по-немецки и означает «счастье»…