Литконкурс Тенета-98

Мы пошли обратно в избу, Аленушка отнесла в гараж комплект одежды и присоединилась к нам. Вещи она дала явно на вырост, что, впрочем, вполне разумно: кто знает, какие размеры у братца Иванушки через столько лет. То есть, будучи машиной он, конечно же, не рос, но вот на каком этапе физического развития он теперь находится как человек?

Бревенчатые стены заглушали звуки, так что мы даже слышать не могли, что творилось в гараже. В сказках я читал, что живой водой обычно кропят. А что получается в итоге, и как это выглядит на практике? Впрочем, как это выглядит — вопрос скорее к голливудским специалистам по компьютерной графике и спецэффектам. Они сделают. А как это выглядит на самом деле — меня, например, удовлетворило данное Сквозняком определение: малопривлекательное зрелище. Так что посмотрим лучше на результат.

Результат не заставил себя долго ждать. Вскоре Ежи вошел в дом, ведя за руку серьезно ковырявшего в носу мальчонку лет пяти.

— Сестрица! — закричал мальчик и бросился к Аленушке.

— Иванушка, — сквозь слезы проговорила Аленушка.

Желающих дальнейших подробностей этой душещипательной сцены отсылаю к любому индийскому фильму или латиноамериканскому сериалу. Только не забудьте подставить русские имена, хоть от этого их обаяние улетучится на девяносто процентов. Что и предопределило провал опытов 90-х годов по варке отечественного «мыла».

Таким образом, кстати, было экспериментально проверено, что превратись Иванушка во что-нибудь живое — он бы, может, и вырос, но будучи автомобилем, он все это время находился как бы в анабиозе. Эту информацию я бы попросил довести до сведения сотрудников Института Космических Иссредований РАН, пусть имеют в виду на будущее, когда наконец зайдет практически речь о дальних полетах. Между прочим, попутно решается также и проблема передвижения космонавтов по поверхности исследуемых планет. Но это уже так, к слову.

А возвращаясь к этому вечеру у сестрицы Аленушки и братца Иванушки, я могу только заметить, что твишийское вино явилось достойной заменой тем изыскам, которыми нас от верблюда потчевал Глюк в предыдущий заезд сюда, так что мы правильно сделали, что отлили в отдельную посуду с четверть ведра для Лены и Бабы-Яги. Мы рассказали о поездке, по ходу Иванушка буквально завалил нас вопросами, в результате я пообещал показать ему, где раки зимуют, но следующим летом. Не моя вина, что это обещание выполнить не удалось, все претензии — к Кощею. — X-

Из нависшего над занесенным снегом подмосковным лесом серого ватного неба крупными хлопьями падала, казалось, сама тишина, как будто природа вздумала убить в зародыше любой звук, любые признаки жизни как таковой. Было сумрачно, умиротворенно но както уж очень пусто. Впрочем, это было еще ничего по сравнению с Берлином, где зима отняла у города все цвета кроме серого, дрожащая от холода Шпрее заторможенно-тягуче несла свои свинцовозадубевшие воды сквозь серый строй набережных, а дувший с нее промозглый ветер, пробиравший до костей невзирая на поднятый воротник, пел заунывную песню в озябших липовых ветвях на Унтерден-Линден. Тем заманчивей был уютный желтый свет за стеклянными дверьми со слониками.

— Давно вас не видел. Рад, очень рад. Вон свободные места, проходите, садитесь. Где вы Глюка потеряли? Пива сюда! — возвысил голос толстый Готлиб, призывая к нам официанта.

Лена и Алиса озирались с интересом, пока Сквозняк делал заказ. Впрочем, обстановка была вполне обычная: Штирлиц с Мюллером травили анекдоты, дядя Феня, после очередной кружки пива восклицал свое знаменитое "Маловато будет!", остальная публика негромко беседовала, уютно потрескивали дрова в камине, жарко растопленном по случаю мерзкой погоды. Уж не знаю, чего это вдруг сестрица Аленушка решила, что братцу Иванушке еще рано ходить в такие места, сама из за этого осталась дома, а ведь тут вполне благопристойно.

Готлиб воспользовался временным затишьем у стойки и подсел к нам.

— Так, во-первых, давайте познакомим с народом милых дам. Я вас раньше здесь не видел, хоть та компания, в составе которой вы появились — наилучшая рекоммендация.

Милые дамы охотно согласились, и на некоторое время все частные беседы между посетителями подвальчика влились в одну общую, пока мы со Сквозняком рассказывали о путешествии в Колхиду.

— Заливаешь, — авторитетно заявил Готлиб, когда я рассказал о том, в состав какой семьи вошел теперь Глюк.

— Шпрее заливает, — возразил я, — Дядя Феня, подтверди!

— Так и было, Готлиб, новости хоть иногда смотреть надо.

У Готлиба хоть и есть чудо-блюдце, но он его принципиально не смотрит, называя "идиотской тарелкой". Я когда услыхал это впервые, еще раз удивился про себя: насколько же все тут похоже на технологический мир, при всей разнице в природе вещей. Впрочем, одно дело — природа вещей, а другое — природа людей, которая во всех мирах одинакова.

Вошел профессор Плейшнер, не разобиженный, как в прошлый раз, а со смешинкой в глазах: