Лицом к лицу

— Неужели вы ожидали сочувствия народа, у которого в результате вашего господства нет ничего, кроме голода, нищеты и расстрелов? — добавил Нико Гоциридзе, обращаясь к Гиго Тавадзе и его единомышленникам.

— Я вот воевал против турок, — вставил Галактион Гелашвили. — А что, спрашивается, получил за это? Как был без земли, так и остался без земли, без хлеба. Семьи наши с голоду помирают…

2

Спор возле читальни принимал все более острый характер. Одни сидели на длинной скамейке, другие продолжали стоять. В это время из духана, приютившегося на противоположной стороне площади, вышел высокий мужчина, одетый в черкеску и шелковый архалук. Дойдя до середины площади, он остановился у колодца и стал прислушиваться к спору. Затем вытаращил пьяные глаза, улыбнулся, поправил на голове папаху и, ловко заложив язык между губой и зубами, издал такой пронзительный звук, что студенты, стоявшие у читальни, от неожиданности вздрогнули.

Звук повторился несколько раз.

— Тройной итальянский дает! — кричали духанщики. — Браво, Ясон!

Высокий мужчина медленно направился к читальне.

— Ясон Джанджгава пьян. Что бы он ни говорил сейчас, не перечьте ему, иначе он такое задаст… — предупредил Гиго товарищей.

Ясон был сыном купца. Окончив коммерческое училище в Тифлисе, он поехал в Москву для получения высшего коммерческого образования. Но там занимался только кутежами и года через два возвратился в деревню. Он свел дружбу с карисмеретскими бездельниками и дебоширами, любившими его за хулиганство, за щедрость, за то, что душа у него нараспашку, и еще за то, что он знал много смешных стихов.

Ловко перепрыгнув через канаву, Ясон подошел к притихшим студентам и гневно нахмурился.

— Думает, к чему бы придраться, — шепнул Гиго стоявшему рядом Бидзина Шарабидзе и улыбнулся.

— Чего смеешься, оборванец! — крикнул на него Ясон и принялся крутить свой длинный ус.

— Откуда ты взял, что я смеюсь? — стал оправдываться Гиго, у которого от страха мороз пробежал по коже.

— Плевать я хотел на то, что ты студент! — продолжал задираться Ясон. — Я тоже был студентом, и раньше тебя. Студент? Подумаешь! А какой толк, если башка пустая?!

— Правильно, Ясон, — предпочел не возражать Гиго.

— А если правильно, то чего вы тут, в деревне, треплетесь насчет всяких социализмов и капитализмов? Кто вас, выродков плюгавых, об этом просит? Какое ваше дело — совать нос в мировые дела?!

— Правильно, Ясон, — снова согласился с ним Гиго.

— Или вы думаете, что я меньше вас понимаю в политике? Считаете, что моя голова хуже ваших? Однако, видите, молчу, не суюсь, куда не следует соваться… Лягушки несчастные, смотрите-ка, как расквакались! Лучшего места, чем карисмеретский базар, не нашли для решения судеб мира?!

— Правильно, Ясон, у тебя голова, конечно, умнее наших…

— А у тебя не голова, а выдолбленная тыква. Напялил на нее студенческую фуражку, а того не соображаешь, что перед знакомыми ее нужно снимать.

— Правильно…

— Поди сюда! — заорал вдруг Ясон и весь побагровел.

Маленький, щуплый Гиго сделал несколько нерешительных шагов и предстал перед рассвирепевшим богатырем. Тот взял его своей громадной рукой за подбородок и задрал ему голову.

— Кого ты разыгрываешь тут, обезьяна несчастная? Заладил одно — «правильно» да «правильно». Думаешь, я тебе верю, паршивец ты этакий?..

Ясон схватился за широкий кинжал и наполовину вытянул его из ножен. Гиго от страха чуть было не стал перед ним на колени.

— Ясон, друг мой, — взмолился он, — неужели ты на меня подымаешь кинжал?

Ясон презрительно взглянул на побледневшего, дрожащего студента и вложил кинжал в ножны.

— Вот это действительно, — процедил он, улыбаясь, — правильно, не стоит пачкать кинжал о такую обезьяну, как ты!

Вокруг поднялся хохот.

— Сумасшедший он, этот бездельник, — сказал про Ясона Галактион Гелашвили.

3

Через некоторое время на площади появились четыре милиционера. Остановившись недалеко от читальни, они о чем-то стали переговариваться, то и дело поглядывая на Галактиона. Наконец подошли к нему и предложили сдать оружие. Уйти от них было нелегко. Однако, недолго думая, Галактион схватил двух милиционеров за шеи, стукнул их лбами, столкнул в канаву, и, быстро повернувшись, вытащил из кобуры наган.

Два других милиционера предпочли скрыться в толпе. За ними затрусили и выкарабкавшиеся из канавы. Но тут появились еще два милиционера, сопровождавшие какого-то человека в солдатской форме. Они кричали на него, толкали в спину. Галактион и Ражден остановили милиционеров, отняли у них оружие и освободили арестованного. Из парикмахерской вышли солдаты Георгий Абесадзе и Ермолай Паикидзе.

Через некоторое время на базарной площади была уже вся карисмеретская милиция — человек пятнадцать — во главе со своим начальником Элизбаром Бакрадзе. Неизвестно как и откуда появились еще четыре солдата, вооруженные винтовками, а за ними, тоже с оружием в руках, крестьяне. Тревога охватила площадь. Торговцы стали поспешно закрывать лавки. В одной из них укрылись Иона и студент Гиго. Вано Махатадзе, Нико Гоциридзе и Корнелий продолжали стоять около читальни.