Любимая игрушка Создателя

…Ему так и не удалось уснуть. В три утра, потеряв всякую надежду на сон, он поднялся. Собрал нехитрые пожитки, наскоро выпил кофе в гостиничном буфете, который почему-то был открыт. Ощущение тупика никогда еще не было таким сильным. Его словно магнитом тянуло к единственному человеку, который мог понять его. Понять, принять и утешить. Желание рассказать все и выплеснуть душу захлестнуло его. Ему вдруг захотелось увидеть Лару, немедленно, сейчас же! Он готов был вскочить и посреди ночи бежать к ней. Он устал от тайн. Он хотел покоя.

Карл Мессир мчался по пустынному шоссе, и нетерпение подстегивало его. Он спешил к Ларе…

Но ему было отказано в утешении. Он просидел остаток ночи на ее крыльце, съежившись от холода в своем легком плаще, и только утром осмелился постучать в дверь. Ответил ему мужской голос…

Злоключения Карла Мессира на этом не закончились. В небогатом гастрономе, куда он зашел купить продукты в дорогу, собираясь навсегда покинуть город, на него неожиданно наткнулся пребывающий подшофе с самого утра, а может, и со вчерашнего вечера, артист областной филармонии Данило Галицкий. Вытаращив глаза, не веря, что видит беглого коллегу по цеху, Данило подошел ближе, присмотрелся и от души съездил Карлу по физиономии. Раз, другой. «С-с-сука ты, Карлуша, – сладострастно приговаривал при этом Данило. – Какая же ты все-таки с-с-сука и последняя сволочь! Пригрел гада на свою голову!»

Карл Мессир даже не пытался дать сдачи. Ему вдруг показалось, что он – действительно гад и подлый змей, которому так и надо, заслужил, а разгневанный Данило – святой Георгий с мечом разящим. Он только вытер ладонью кровь с лица, размазав ее еще больше…

Глава 3

Семья в интерьере райского сада

За недели две примерно до роковой встречи Карла Мессира и Данилы Галицкого в гастрономе Андрей Липатов снова появился в пригороде, где жила Лара. Он и сам не знал, зачем он здесь. То есть «официальная версия», разумеется, была – он говорил себе, что сбежавший Карл Мессир может запросто наведаться сюда, потому что деваться ему некуда. Говорил-то он говорил, но верил в это слабо. Вряд ли. Тут его могут узнать друзья-собутыльники, которым не объяснишь, что произошло на самом деле. Пойдут ненужные выяснения отношений, претензии, разборки… Незачем усложнять себе жизнь. Похоже, брат снова ускользнул, но Андрей Липатов не убивался по этому поводу, зная, что рано или поздно пути их снова пересекутся. Карл Мессир обречен. Андрей даже испытывал что-то вроде удовлетворения и злой радости, представляя, как тот бежит, чувствуя себя последним ничтожеством и предателем. Сбежал, и что дальше? Снова начинать с нуля, без друзей, возможно, без гроша в кармане? Доколе? Ну, побегай, побегай, думал он…

Он не желал признаваться себе, что Лара вызывает у него любопытство. Подобный человеческий экземпляр ему еще не попадался. Он не понимал себя – обретя свободу, он пустился во все тяжкие, меняя женщин как перчатки. Благо денег было немерено. И перспективы сотрудничества с Серым Кардиналом были самыми радужными. После боевого крещения они ужинали вместе в «Английском клубе», и Андрей чувствовал, что Василий Петрович к нему приглядывается, словно пытается решить для себя некую сложную задачу. Андрея забавляли эти взгляды, он прекрасно понимал, о чем тот хочет спросить. Что там произошло? Как? Каким образом ты это проделал

? Он был загадкой для этого человека, для которого загадок в принципе не было ни в чем – он знал о жизни все, что ему было нужно.

Хозяин, как правило, не встречается с исполнителем, но уж очень сильное любопытство он испытывал к сверхчеловеку. Он не понимал, что произошло в банкетном зале «Марриотта», и это непонимание рождало в нем дискомфорт и оторопь, пожалуй. Как сильный, много повидавший человек, полагающийся исключительно на силу, он начисто отметал мистику, паранормальность, всю ту чушь, которая буйно расцвела в смутные постперестроечные времена. Он всматривался в лицо Андрея, словно пытался рассмотреть там что-то, что поможет ему понять. Неужели прав был Колобов, и этот человек – единственный в мире экземпляр… сверхчеловека? Что же они там проделывали с этими детьми? Ему не нравилось слово «сверхчеловек», отдавало комиксами и страшилками, но другого все равно не было.