Любить Пабло, ненавидеть Эскобара

– Пабло, намекаешь, что я не могу спрашивать колумбийскую знаменитость, главнокомандующего партизанским отрядом, о методах партизан «Монтонерос» и «Сияющем пути»[195], об «ИРА» и «ЭТА», «Красные бригадах» или «Баадер-Майнхоф», «Черных Пантерах» или «Тиграх освобождения Тамил-Илама», ХАМАС и ФАТХ?[196] – говорю я, поддразнивая его. – Зачем ты меня позвал? Чтобы поговорить о Движении 19 апреля, сандинистах и Белисарио? Можно хотя бы спросить про взятие казарм Монкада?

[197] Гавана все еще там, между Картахеной и Майами…

– Пусть расскажет о Симоне Боливаре или о чем захочет. Сразу предупреждаю, он не заговорит с тобой о Фиделе Кастро… Я нуждаюсь в поддержке этого человека, чтобы покончить со всеми проблемами… Давай не будем заставлять его больше ждать. И, ради бога, не делай звездное лицо, этого платья уже и так достаточно! Ты очень простая и очаровательная, притворимся, будто ты всего лишь красивая и скромная девочка, ок?.. Кстати, должен предупредить, мой друг сильно «накачался»… Но мы с тобой уже привыкли к… слабостям остальных, не так ли, любовь моя?

Представляю командующего с Амазонки в камуфляже, как армейского сержанта. Он сочтет, что мне не место на встрече сильных мужчин и очень тактично сделает все возможное, чтобы заставить меня удалиться и дальше обсуждать с Пабло финансовые вопросы. Иван Марино Оспина человек среднего роста, с крупными чертами лица, редкими волосами и усами, на его фоне Эскобар – Адонис[198]

. На мне короткий шелковый костюм и туфли на высоком каблуке. Знакомя нас, Пабло очень горд. Я сразу заметила: легендарный партизанский командир на самом деле не боится ни Эскобара, ни кого бы то ни было, потому что с момента, как взглянул на меня, не отрывает пламенного взгляда от моего лица, тела, ног. Такого я до сих пор не замечала ни у одного мужчины.

Руководитель «M-19» одет в гражданское. Сообщает: он только что из Ливии, пробыл там несколько месяцев. Никто не поедет туда из Южной Америки «на экскурсию», как говорят туристы из колумбийского среднего класса. Оспина собирается торговать нефтью или оружием, а «M-19» совсем не похожа на нефтяную компанию «Standard Oil». Знаю, как Пабло восхищается диктаторами, поэтому вспоминаю, что Муаммар Каддафи[199] решил свергнуть с престола короля Ливии Идриса I, когда увидел, как тот за одну ночь в конце 70-х потерял пять миллионов долларов в казино Монте-Карло. Я спрашиваю Оспину: знает ли он Каддафи, он говорит: нет. «M-19» ездит в Ливию только затем, чтобы потренировать боевые навыки. Когда я пытаюсь выяснить, хорошие ли отношения у «Эль Эме» («M-19») с Лигой арабских государств[200], оба переглядываются, и Пабло предлагает больше не возвращаться к теме далеких африканских пустынь, а поговорить о том, насколько тяжело жить в колумбийской сельве.

Иван Марино рассказывает, что провел много лет на восточных равнинах Колумбии, по которым протекают двести главных притоков Ориноко. В сезон дождей равнинные реки достигают невероятных размеров. Их бассейн, занимающий часть равнин и джунглей Венесуэлы, Бразилии и Колумбии, составляет миллион квадратных километров. Вперившись в меня взглядом, подмечая каждую реакцию на его слова, Оспина начинает рассказывать о подводных угрях. Объясняет: по их вине, те, кто сражается против олигархии в Боготе и империализма в Вашингтоне, должны быть полностью защищены, проходя реки вброд, особенно по пояс и выше, даже если сапоги и промокшая одежда – дополнительные причины язв и страданий. Мы с Пабло в ужасе слушаем истории про шипастых угрей. Они срывают мясо с жертвы кусками, пока медик хозяина территории титаническими усилиями пытается снять сопротивляющегося угря чем-то вроде щипцов. Я попадаюсь на крючок, спросив, как эти несчастные залезают внутрь: через рот, нос или уши.

– Бери ниже, они проникают через любые отверстия на теле, особенно те, что внизу! А для особ женского пола это – двойная проблема! – говорит Оспина, пожирая меня глазами, как будто хочет устроить очень убедительную демонстрацию.

Глориа Гайтан всегда говорила, что я слишком наивна для своего возраста и ума. И я решаюсь проявить это качество – широко раскрыв глаза, спрашиваю командира «M-19»:

– Иван Марино, а сколько угрей пришлось вытащить из вас за годы революционной борьбы?

Смотря на стену перед собой с толикой грусти, как будто вдруг вспомнив какую-то темную и печальную главу истории, которую хотел забыть, он отвечает: «Парочку, точно». Пабло испепеляет меня взглядом, и я ухожу в туалетную комнату, чтобы больше не подвергать его друга вопросам на выбранную им самим тему, пропагандирующую революционную идеологию.

Возвратившись, я останавливаюсь у приоткрытой двери, слыша, как партизанский командир что-то нетерпеливо требует у Эскобара:

– Нет, брат, нет и нет. Я люблю ее такой, какая она есть. Не хочу никого другого, и точка, только ее. Хочу, чтобы она ни в чем не нуждалась.