Любовь

За эти восемь лет Даша повзрослела на все десять — ведь в этот промежуток она не только наездилась по мировым столицам, но и, к примеру, в первый раз поцеловалась. Она вообще много чего за это время сделала впервые: впервые ела черную икру, тартар, креветки; попробовала впервые алкоголь (до этого лишь раз пригубила, в Керчи, тогда дедушка Саша дал ей пиво вместо яблочного сока) и сигареты (мы, ей-богу, до сих пор пугаемся об этом говорить). Кроме того, все эти годы Даша принимала жизненно важные решения. В тринадцать Даша придумала, что будет носить шапку, — и всю среднюю школу ее честно носила. Тогда же поклялась, что ни за что, ну вот ни в жизнь больше не сядет с Колей П., — слово пришлось нарушить лишь однажды, ей было шестнадцать. Именно в это время Даша стала музыкантом — сначала долго играла на гитаре, потом — на фортепиано. В пятнадцать стала писать песни, в шестнадцать выпустила первый альбом. В семнадцать твердо решила превратиться в музыканта, а в восемнадцать выпустилась из школы — и, вместо того чтобы идти на психологический факультет университета, как того ждали родители, пошла на курсы юных музыкантов. На курсах Даша познакомилась с целой прорвой мальчиков и девочек, но никогда не забывала школьных подружек и Витю, мальчика, цитировавшего Пушкина гораздо лучше Коли П.

За эти восемь лет Даша Наумова выплакала триста ведер слез, из которых только первые две сотни предназначались Вите, а остальные были пролиты по поводу мировых проблем (чем Даша заслуженно гордилась), и высмешила смеха больше, чем светит звезд на небе. В семнадцать Даша получила первую зарплату. Раньше родители давали ей деньги за оценки (пятерка — пятьдесят рублей, четверка — тридцать, за тройку она не получала ничего, а после двойки отдавала сорок; такую финансовую схему Даша со временем признала неудачной, ибо должна была родителям ужасно много денег). Зарплату выдали за урок вокала, она учила мальчика и поэтому занятия долго не продлились. Первую же тысячу рублей Даша потратила на то, чтобы купить себе гантели — ведь несмотря на то, что выглядела она очень и очень хорошо, сама это подчас не замечала. Три года она сидела на диетах, пять лет пыталась заниматься спортом, всю жизнь расстраивалась, глядя на весы.

Было еще кое-что важное, о чем, пожалуй, стоит рассказать. Это она тоже сделала в первый — ах, но не в последний! — раз, об этом она мечтала очень много лет, этого боялась и не знала точно, что это такое. Она неоднократно видела, как это делают в кино, слышала об этом от взрослых подружек, а несколько мальчиков (включая Колю П.) имели наглость ей об этом намекнуть. День, когда это наконец случилось, Даша Наумова запомнит на всю жизнь. Ей было семнадцать, и она… В тот день ей… Сначала к ней подошел мальчик с музыкальных курсов… Нет, никак не выходит! Постойте, мы попробуем иначе. В тот самый день жара летнего вчера совершенно отвечала внутреннему жару Даши… Эх! Нет, здесь точно нужно отыскать подход. Не думайте, мы не избегаем этой темы. Но ведь так трудно!.. Вот если бы об этом написали Петрарка или Дант… Давайте вернемся к музыке — прибьемся к этой гавани безопасных тем — а тот июльский вечер отложим для следующей книги.

Глава 12

Как Даша гитару настраивала (продолжение)

Мама поцеловала Дашу в лоб и ушла готовить завтрак. Даша осталась одна. Вернее, не совсем. С гитарой.

«Жизни больше нет, — подумала она. — Есть череда тяжелейших ударов. Наверное, это и называется взрослеть. Ах, боже! Сколько еще страданий выдержит моя душа?» На ум приходили воспоминания прожитых трагедий. «Я как Жанна д’Арк!» — поняла Даша, обращая взор в окно. Она старалась сидеть неподвижно, не сутулясь и не моргая, чтобы выглядеть древнегреческой богиней. Решив, что это у нее получается очень хорошо, Даша немного успокоилась. Мамин подарок все еще ее терзал. И хотя подарок этот был противен Даше до глубины души, одного она не могла не признать: гитара была что надо. Дело было даже не в блестящем лаке (хотя на солнце он блестел, как золотой рудник) или красивой древесине — дело было в чем-то таком, что в двух словах и не расскажешь; но чем дольше Даша глядела на гитару, тем больше ей хотелось на гитаре поиграть.

Сначала Даша невзначай, словно бы случайно, придвинулась к инструменту. Потом вдруг оказалась еще на сантиметр ближе. И еще чуточку — пока между ними не осталось две-три складки одеяла. Тогда Даша, намеренно не глядя в сторону подарка, нащупала его вслепую. «Будь гордой, гордой, гордой…» — гипнотизировала она себя, а сама уже тянулась к гитаре второй рукой. Теперь она нащупала струны. Очень странное ощущение — мама сказала, что нейлоновые струны намного легче металлических, а казались они при этом натянутыми, как Дашины нервы перед днем рождения.