Любовь

В этот момент на сцене (да и в студии, и дома, если она играла «Поезда» друзьям) Даша оставляла пианино и брала в руки гитару. Чудесные высокие переливы, гармоничные и светлые, становились все громче, ярче, а Даша думала исключительно о маме — в тон ее мыслям в песне появлялись барабаны, энергичные, чуть ли не танцевальные, но совершенно не злые. Размеренный темп песни ускорялся, наэлектризовывался вместе с тем, как Даша вспоминала мамины черты лица, нежные волосы, шершавые кисти рук, элегантные туфельки, полуулыбку — а когда наконец осколки образов собирались в цельную мозаику (это случалось всегда в разное время, а пару раз не случилось вообще и пришлось закончить песню прямо тут), когда все собиралось воедино, она давала незаметный сигнал группе играть так громко, как только возможно, и пела:

Все несется так быстро, тениСменяют по лицам друг другаМчат поезда по кругуНа самом деле…

Инструменты исчезали постепенно: сначала барабаны, потом гитара. Когда пропадали скрипки, Даша снова пересаживалась за фортепиано и под тихий аккомпанемент стеклянной гармоники допевала:

Между домом и домомМежду тобой и тобой.Между домом и домомМежду тобой и тобой…

* * *

Да, хорошую она написала песню! Песню песней. Настолько красивую, что Даша даже ненадолго задремала. Воспользуемся же этими мгновениями, чтобы поговорить еще о музыке! Что-что?.. Вы хотите послушать про маму, вам интересно, что это за мама такая чудесная у Даши, которая уже не в первый раз, словно Кентервильское привидение, то тут, то там возникает на страницах нашей повести? Рано еще, дорогой читатель! Всему свое время.

Глава 8

Как Даша гитару настраивала

Все началось именно так. Вернее, не совсем. Все началось с того, что, постучавшись, в ее комнату зашла мама с деньрожденческим подарком — новенькой гитарой.

Конечно, если бы родители додумались спросить у Даши, что она хочет получить на одиннадцатый день рождения, то она бы им ответила, что вот уже много месяцев мечтает о фигурке леопарда, которой единственной недоставало, чтобы открыть ее шикарный зоопарк. Но Даша была гордой девочкой и никогда ни о чем не просила. «Сами предложат и сами все дадут!» — так она считала. Помимо леопарда она нуждалась в страусе и ядовитой змейке: про страуса Даша в четвертом классе делала доклад, а змейку ей хотелось давно, но мама змей боялась как огня, и, как смиряются с неизбежностью солдаты на войне, Даша смирилась с тем, что ее шикарный зоопарк обойдется без серпентария. Больше ей ничего не хотелось. Вот разве что прекрасное украшение, навроде таких, которые дарили бабушки. Браслетикам или колечкам Даша каждый раз бывала рада, но получать от мамы побрякушки ей не хотелось. Так что она денно и нощно просила у Бога леопарда.

И все же, все же… Как полагаться на Бога в таких важных вопросах? Даша решила взять дело в свои руки. Два с половиной месяца она и так и эдак намекала на подарок: перестала смотреть мультики, предпочтя им передачи про животных; ревела, словно дикая кошка, напугав буквально каждую сороку в Тимирязевском лесу; одевалась в кофту с черными точками от капюшона до карманов… Но ведь родители глухи к громким намекам. В тот день вместо желанного подарка Даша усвоила весьма ценный урок. Жизнь несправедлива.

Итак, в свой одиннадцатый по счету день рождения Даша проснулась в пять утра. Час она валялась в постели, еще полчаса корчила рожи, потом поиграла в зоопарк и как его директор выгнала смотрителя, кормившего верблюдов колбасой. Мама постучалась в разгар этой эмоциональной сцены.

— С днем рождения, зайка.

Даша не стала объяснять, что она вовсе не зайка, все зайки спят в вольерах и снятся им заячьи небеса, она — директор зоопарка; все это не требовалось знать маме, от которой ожидался только леопард. Но мама не подарила Даше леопарда. Вместо этого она протянула ей большую деревянную штуковину, обтянутую бантом. На штуковине было шесть струн, дырка посередине, а всем своим видом она подозрительно смахивала на гитару. Даша посмотрела на маму в недоумении.

— Это твоя первая гитара, солнышко!

И мама обняла Дашу, до которой только-только стали доходить масштабы развернувшейся трагедии. Она молча проглотила слезы, ни слова не сказав, поцеловала маму и только потом надрывающимся голосом произнесла:

— Спасибо, мама.

Но, видно, чем-то Даша все же себя выдала, поскольку мама тут же принялась оправдываться:

— Когда мне исполнилось одиннадцать, мама подарила мне гитару. Я была в ужасе! Мне так хотелось куклу! Или браслет!..

«…Или колечко», — с надеждой подумала Даша.

— Какой-нибудь девчачий подарок! — словно не замечая Дашину кручину, продолжала мама. — Но потом, солнышко, потом эта гитара меня выручала столько раз! Когда казалось, что выхода нет совсем, я брала гитару, играла на ней, и все снова становилось хорошо. Веришь?