Любовь без поцелуев (СИ)

– О да, я понимаю. Это всё равно, что наблюдать полёт Ангела Смерти, – мы сидели в купе, за окном шёл мелкий, но густой снежок. Германия была прелестной страной ровнейших дорог, дисциплинированных людей и невероятных многокоренных слов, которые я не мог выговорить при всём своём желании. – Жутко и завораживающе. Смерть – такая же стихия, как пожар, как торнадо, как цунами, – а они прекрасны. Они вне добра и зла.

– Ты псих!

– А ты не поэт, – Спирит что-то писал в блокноте, посматривая на сделанные фотографии. – Вернёмся домой – надо будет сделать в школе выставку… К примеру, к двадцать третьему февраля.

– Ты уже хотел сделать выставку к неделе борьбы с наркоманией и алкоголизмом. Куда тебя завернули?

– Ограниченные люди! А я так старался! Что плохого в том, что люди увидят, что такое этот хвалёный «героиновый шик, кокаиновый блеск»?

– Ты изверг! – я хмыкнул, вспоминая, как совсем маленьким, когда мы с милым мальчиком Ромой из очень интеллигентной семьи только познакомились, он предложил мне посмотреть свою любимую книжку с картинками. Это был цветной атлас врождённых патологий внутренних органов. Ему такие книжки с самого детства давали, чтобы «посидел спокойно». – Фотографии гангрены на последней стадии вовсе не то, что нужно нашей гимназии.

– Но теперь-то речь пойдёт о воспитании патриотизма… Они мне не откажут, найн.

– Ага, как будто тебе не плевать на патриотизм, – я только рукой махнул и улёгся так, чтобы видеть, как за окном мелькает снег. – Тебе лишь бы людей пугать.

– Людей надо пугать. У непуганых идиотов память короткая. Многие плохо представляют себе, что такое фашизм. Честно, я встречал тех, кто считает, что у Гитлера были здравые идеи и нам надо было не воевать с ним, а дружить против всего мира.

– Бред какой! – я зевнул, железные дороги всегда меня убаюкивали. – Конечно, в мире всегда найдется пара-другая психов, которые верят во что-нибудь такое. В фашизм, в монархизм, в злых инопланетян… Не стоит об этом беспокоиться. Фашизм не вернётся. Никогда.

Мы прибыли в Кёльн. Роскошный город! Хочешь готической старины – полным-полно всяких церквей и башен, хочешь современности – тут и небоскрёбы, и футуристические здания всех видов. Серьёзные, деловитые немцы. Отвязные немецкие фрики. В таком городе нужно прожить год, чтобы как следует всё осмотреть, понять, запомнить, впечатлиться, распробовать фирменные блюда в маленьких кафешках. Ночная жизнь так и кипит, а народ совсем бескрышный – в первый же день, точнее вечер, когда мы рванули в клуб, два милых немецких парня взяли меня в оборот, во время поцелуя запихали в рот какую-то весёлую конфетку, потом мы нюхали какую-то дрянь в туалете… потом было много волшебных звенящих звёд, радужных пузырей, крылатых фей… Утром мы проснулись вчетвером в одной постели, причём мы все трое были небрежно складированы в кучку, а Спирит дрых на большей части. Присмотревшись при утреннем свете к нашим новым знакомым, я с ужасом сполз с кровати и быстренько уполз в ванную – парни оказались близнецами! Только причёски разные и татуировки. А ведь я точно помню, что ночью они… Извращенцы!

В ванной я сидел два часа, пока Спирит их не выставил. Всему должен быть предел, и если бы я в трезвом виде увидел, как они целуются, меня бы, пожалуй, ещё кондратий хватил.

Мы осматривали старинные церкви – снаружи. Спирит не заходит внутрь принципиально, ну а мне… Мне было как-то неловко, что ли. Там был момент, который здорово испортил мне настроение. Чтобы не потеряться в толпе, я держал Спирита за руку. Мы оба были без шапок, Спирит – в длинном тонком пальто и алом шарфе, я – в зимней кожаной куртке. Обычные парни в европейской толпе.

– Смотри, Лёш! – раздался голос позади нас. – Немецкие пидоры.

Я обернулся. Ну, наших соотечественников легко узнать за границей. Особенно женщин. Некоторые считают, что их святая обязанность – вывезти за границу всё своё золото и продемонстрировать иностранцам. Или накраситься с утра, как индеец на тропу войны. Я не говорю, что такие – все. Но их много. А ещё эти двое были в мехах. Ну и зачем? Тепло ведь. Кого вы хотите удивить, Европу?

– Смотри, Макс, – голос у Спирита, профессионального декламатора и неплохого певца, поднялся над площадью, – русское быдло.

Просто пара очередных идиотов, непонятно, какая по счёту в моей жизни. Совершенно незачем было так психовать, отказываться вечером от культурной программы и запираться в номере с несколькими бутылками алкоголя. И сидеть, глядеть в окно, думать о том, что жизнь не сложилась, что я неудачник и вся моя жизнь – череда каких-то нелепостей. И разговаривать с фотографией о том, что всё было зря, и что глупо было даже и пытаться…

Зря, зря я после красного вина пил шнапс. Больше никогда не буду пить.