Любовь без поцелуев (СИ)

– Садись, милая!

На столе, под треснувшим стеклом, лежали какие-то бумажки, фотография полноватой женщины, затянутой в ярко-синий атлас, позирующей на фоне дверного проёма. На стенах рисунки. Это Леночка, понятно. Он хорошо рисует. А его куда сейчас отослали? Надеюсь, что подальше.

– Ты садись, садись…

Моя водка оказалась на столе, там же появились две стопки – одна кругленькая, резная, другая – в виде маленького гранёного стаканчика, обе мутноватые, как будто плохо помытые. Мне досталась резная.

– Ну, давай, по-взрослому, залпом! Вот, оделась, накрасилась и сразу видно – взрослая девочка. Это Стас тебе краситься запрещает?

– Да, – я кивнула, не поднимая глаз. Конечно, я стесняюсь.

– Козёл он, твой Стас! Козёл и пидор. Представляешь, Заинька? Пидор. Как мой Леночка. Жалко, страшный такой – шестнадцать лет, а ростом выше меня, – будущий труп довольно прищурился. – Вот Игорёк – он да, хорошенький… И Максик… А ты ещё лучше. Я так думаю, Заинька…

Грохот словно бы выбиваемой двери раздался в тишине с удвоенной силой, и я, хоть и ждала его, вздрогнула вполне натурально и даже расплескала водку.

– Эт-то ещё что… – будущий труп недовольно поднялся. – Да чего они там творят?

Грохот не прекращался и он пошёл поглядеть. Я знала, что делаю, – мы это репетировали. Из-за пазухи я достала флакончик от нафтизина и вылила его будущему трупу в рюмку. Раствор димедрола в водке. Великолепная вещь. Я сама его иногда пью, не имея возможности заснуть. Тут у нас его просто навалом – хоть в таблетках, хоть в инъекциях.

– Ничего непонятно… Опять дурака валяют, Стас, небось, пакостит, уродец! – будущий труп залпом выпил водку и понюхал рюмку. – А ты пей, да вот, закусывай, – он подвинул ко мне пластиковую вазочку с какими-то конфетами. «Школьные», ага. – Так о чём я? А, вот. Ты красивая девочка, Заинька. И умная. Зря ты со Стасиком связалась. Пидор он, а пидоры, знаешь, какие подлые? Знавал я в армии одного пидора… Да и не только в армии… Пидоры, они, знаешь, друг за дружку держатся. Как евреи… Я вот…

И взял меня за руку. Рука была тёплой и липкой, кожа – жёсткой. И волосы у него – они росли на фалангах пальцев. И обручальное кольцо. Я только зубы сжала.

– Да ты не бойся, я мужик добрый… Я тебя всему научу… Ну, иди сюда…

Я видела, что его «развозит» очень быстро. Должно быть, он выпил ещё раньше, а димедрол лучше действует, когда ты уже выпил. Немного, совсем чуть-чуть… Меня начало потряхивать.

– А вы мне покажете? Ну, эту, кассету? – я улыбнулась ему.

– Кассетку-то?! Покажу, а как же! Я её всем покажу! За пару недель до конца года… Вот он, мудак, удивится! А пока он тут у меня на задних лапках побегает… И бабки мне вернёт, поверить не могу, что такой пиздюк меня в карты обыграл!

Он налил себе и ещё выпил. Я тоже поднесла рюмку к губам. Надо его разговорить, вон, как несёт.

Не помню где, но я как-то прочитала, что для женщины важно уметь слушать и говорить с мужчиной о том, что ему интересно. Как-то это… тупо. Ну да, ведь женщины должны подстраиваться под мужчин, дааа. Но сейчас эта мысль была кстати. Я видела, что он ненавидит Стаса, и решила ему подыграть.

– Никогда бы про Стаса не подумала такое, он совсем на голубого не похож.

Будущий труп засмеялся и встал, начав копаться в шкафу. Я посмотрела на часы у себя на запястье. Совсем немного осталось.

– Вот, вот… Смотри, какой у нас Стасик не голубой… Иди сюда…

Я села к нему на колени. От него мерзко пахло – табаком, алкоголем, дешёвым одеколоном, взрослым мужиком. Его рука лежала у меня на груди, он сопел мне в ухо. А я смотрела на экран. Стас и Вовчик, обнажённые. С ума сойти!

В дверь спортзала снова постучали – громко, требовательно. Вот оно! Мандраж стал невыносимым, и привкус блеска на губах вдруг показался резким, прямо до тошноты.

– Да кому там, чёрт возьми, не спится! А ты пока, – он посмотрел на меня мутным, плывущим взглядом, – раздевайся.

И вышел. Я бросилась к кровати, стащив оттуда одеяло, и выбежала вслед за ним, как раз вовремя, чтобы увидеть, как Стас, давным-давно зашедший в спортзал (он стучал в дверь с этой стороны!) шагнул к будущему – уже почти настоящему – трупу и, зажав ему рот, повалил на пол. Тот трепыхался и отбивался, но был пьян, димедрол делал своё дело, а Стас… Стаса никто не может остановить, когда он в таком состоянии. Я бросила одеяло на пол, Стас быстро закрутил эту падаль в него, затянув сверху ремнём. Тот хрипел и пытался выплюнуть комок чего-то.

– Теперь нам нужен стул… Два стула…

– Там есть, – я кивнула на кабинет этого трупа. У меня дрожали руки и голос тоже. Всё было так нереально, и, в конце концов, я всё-таки немного выпила. Но Стас рядом, а значит, всё будет хорошо.

В кабинете он покосился на экран и потянулся к видику, но трогать не стал, лишь прихватил стулья. Мне вдруг стало страшно. Захотелось остаться здесь и дождаться, когда всё закончится, но я быстро подавила в себе это глупое желание. Это просто паника. Я должна это видеть и я буду рада, когда это увижу.