Любовь без поцелуев (СИ)

– Да вот Азаев тут стаканами швыряется, – заявляю я. Моя компания синхронно кивает. Азаев оглядывается. Он подошёл ко мне без своих шестёрок, он в меньшинстве.

– Азаев, убери за собой, – машинально выдаёт Мася и получает в ответ:

– А хуй тебе не пососать? Смешно становится даже мне – ну, кто видел, чтоб старшеклассники за собой убирали в столовой? Отдуваться, как обычно, пришлось восьмиклашкам. Я предлагаю Азаеву выйти, ответить за свои слова. Он, ожидаемо, отказывается. Жаль. Удалось бы подраться – день вышел бы идеальным.

До отбоя времени полно. Игорь уходит готовиться к урокам – он очень серьёзно к этому относится, хотя тут оценки просто так ставят. Говорит, что не хочет отупеть за те два года, что здесь находится. Тоже мне, ботаник.

Вечером большинство торчит у телека или у игровых приставок, или ещё какой фигнёй страдает. Я же решил проверить, как действуют универсалки – пошёл в учебное крыло, которое вечером запирают.

Отлично они работают. Идут немного туго, но двери, всё-таки, отпирают. Да, сколько всего можно придумать с этим! Пока, впрочем, ничего, кроме как написать несколько матерных слов на паре досок, мне не придумалось. Ну, я прямо гном-матершиник, про которого пацаны в детстве рассказывали! Я снял с учительского стола стул, сел, закинул ноги на стол и стал думать.

Эх, надо бухнуть на выходных, зря мы, что ли, с Максом всю эту красоту на себе пёрли.

Макс… Я точно уверен, что он нифига не гомик. Как он тогда говорил о паркуре, о свободе. Не знаю, зачем ему всё это, но он классный. А гомик не может быть классным. Как Леночка, например. Леночка мерзкий. А Макс – потрясающий. Как он сегодня прыгнул на батут, а потом сделал сальто – ааа, у меня, до сих пор, всё замирает внутри, как вспомню. Я пытался научиться делать сальто, прыгая с нашей «радуги», но только порасшибал себе всё, что можно, а получилось только один раз, да и то, я так об землю треснулся, что решил – ну его нафиг.

Да, Макс совершенно нормальный, как я, как Вовчик, как Игорь. Только выпендривается по- дебильному. Ну, и огребает за это, конечно, сам виноват. И всё-таки пидором я его называть не буду. Азаева буду называть, может он, наконец, соизволит подраться. В прошлом году ещё в драку лез, а в этом только пакостит исподтишка, сука. А всё потому, что он с каникул вернулся и я его, оказывается, почти на голову выше. Ну, ёб вашу мать, я тут всех выше, даже выше Макса. И что? Я никогда на такие вещи внимания не обращал, пиздил всех без разбора с самого детства, ещё в детском саду начал. Азаев – ссыкло трусливое. Интересно, а Макс смог бы мне врезать? В воображении тут же представилась картина: Макс, такой, как он был на физ-ре сегодня – в чёрных штанах и белой майке – стоит напротив меня со сжатыми кулаками. Вряд ли он очень сильный, зато реакция у него охрененная. Если просто драться будем, чёрта с два я по нему попаду. А он ещё говорил, что на таэквондо ходил. Пока я его сильно не бил, так, прилетело пару раз по шее. И всё равно, я заметил, что он иногда, как будто, пытался удар блокировать. Да, надо попробовать с ним подраться.

Нет, он не гей. Может, ему просто девки не нравятся и он поэтому решил, что он того? Ну и что, они много кому не нравятся. Игорю, например. Ну, то есть, не вообще, а местные. Он ими брезгует. Да и мне тоже, кстати, они все, кроме Банни, противны. Но я то не голубой! Голубой у нас Леночка, Толик Евсеев и ещё пара петушков найдётся. Кое-кого я ещё по общей спальне помню, были у нас любители друг к другу в койку лазить. Ко мне тоже один как-то раз полез. Такой мерзкий пацан, у него глаза ещё слезились и пахло от него гнилыми зубами. Я тогда его, помню, выпихнул на пол, а на следующее утро затащил в кабинку туалета, где не смыл за собой и сунул туда несколько раз лицом. Хорошо, что он после девятого класса ушел. А Макс не такой.

Посидев ещё некоторое время, вытащив из-под стекла на столе какие-то бумажки, сделав из них самолётики и покидав их на шкаф (самолётики у меня всегда кривые и штопором летят), я отправляюсь спать.