Любовь и бессмертие

Покой его объятий прервал звонок телефона – на экране высветилось смеющееся лицо Кати.

– Аллё, Котёнок, ты где?

– Мама, выйди на террасу. На парадную. – Она прервала соединение.

– Андрей, прости, я побежала, – я наскоро поцеловала его.

– Что там?

– Сейчас узнаю.

Катькин суперкар стоял не у ступенек террасы, а дальше, ближе к углу дома. Передняя дверца была гостеприимно распахнута. Я пробежалась и заглянула в машину.

– Катя, что случилось?

– Садись, мама!

Я послушно исполнила её требование.

– Оглянись.

С заднего сиденья на меня смотрела девушка с чудовищно обезображеннм лицом. Во взгляде её смешались страх и вызов.

– Это Ольга. Может, не стоит ей знакомиться с семьёй сегодня, когда гостей будет полный дом?

Я тепло улыбнулась девушке, потом подробно рассмотрела её лицо. Абсолютное совершенство было заляпано уродством. Именно заляпано. По правой стороне лица расползлось страшное своей тёмно-багровой мясистостью родимое пятно. Будто нарост, пятно начиналось сразу под глазом, изгибалось вокруг него, поднималось до виска и ползло по щеке вниз. Провиснув ниже челюсти волнистой складкой, вносило ещё и контурный диссонанс между двумя половинами лица. Не выдержав моего взгляда, Ольга смутилась, как смущаются все юные девушки, когда их подробно рассматривают, повернула голову, явив моему взору скульптурно-совершенный профиль.

– Катька, ты с ума сошла? – спросила я, не отрывая взгляда от девушки.

Девушка опять повернулась ко мне. Я залюбовалась – лоб гладкий, чистый, с высокой дугой соболиных, не требующих правки, бровей. Не просто большие – огромные, серо-голубые, удлинённого разреза глаза в пушистых тёмных ресницах, чудный, чуточку вздёрнутый носик и губы – сочные, резко очерченные припухлым очерком, так и просившие поцелуя. Чистые от пятна участки кожи напоминали дорогой фарфор, подсвеченный изнутри румянцем смущения.

– Кто из вас больший трус? – Я рассмеялась и оглянулась на Катю. – Катька, мне кажется, это ты.

Девушка улыбнулась, показав блестящие, плотные и ровные, голубоватой эмали зубки. Лицо при этом исказилось в ещё более страшную маску.

– Нет, не Катя, это я испугалась. Я никогда не была в богатом доме, а ещё Катя сказала, что у вас сегодня праздник, и я сяду за стол вместе со всеми.

– Правду Катя сказала. Мы сегодня празднуем юбилей нашей королевы, нашей кормилицы Маши, для тебя – Марии Васильевны. Пойдём знакомиться?

Девушка неуверенно кивнула, предварительно переглянувшись с Катей.

– А кто это, кормилица и королева?

– Наша повариха, – пояснила Катя, – но мы её так никогда не называем.

Ольга всё ещё не решалась, переводя взгляд с Кати на меня и обратно. Я поторопила:

– Девушки, время бежит впустую, – и вышла из машины.

Катя откинула моё кресло, и Ольга тоже выбралась из машины.

– Мама, вы идите, я машину в гараж отгоню.

– Хорошо, Котёнок. Дед приехал. И ещё художник.

– Какой художник?

– Папа Эдварда.

Катя присвистнула.

Первый, кого мы с Ольгой встретили, был выходивший из дома Павел. Паша отступил в сторону, уступая нам дорогу, и придержал дверь.

– Оля, познакомься, – остановила я девушку, устремившуюся мимо Павла, – это Павел, главный босс по самообороне и физической культуре.

Паша такому представлению усмехнулся, и я добавила:

– Моя личная охрана. Паша, это Ольга, очень надеюсь, в ближайшем будущем помощница Маши на кухне.

– Здравствуйте, – поздоровалась Ольга и взглянула на Пашу с тем же смешанным выражением страха и вызова, каким смотрела на меня в момент знакомства.

– Здравствуй, детка, – очень мягко произнёс Паша и торопливо исправился: – Ольга. – И чтобы не смущать девушку, сообщил: – Маленькая, мой протеже, по-моему, пришёлся ко двору. И мы ему тоже. Квартиру свою осматривает.

– Я рада, Паша.

Следующие, кто встретился на пути, были Макс и Серёжа. Они стояли посреди гостиной и что-то обсуждали вполголоса. И тот, и другой приняли девушку тёплой искрящейся зеленью глаз, она смутилась и опустила головку, но не набок, не пряча своего пятна.

– Оля, познакомься, мой муж Сергей Михайлович, мой сын Максим.

– Здравствуй, девочка. – Голос Сергея окрасился ласковой хрипотцой. – Добро пожаловать.

– Привет, а я тот самый Макс, кто нашёл твоё объявление, а потом разговаривал с тобой по телефону, – Максим скорчил виноватую гримасу, – прости, что не смог встретить, Катьку пришлось просить.

Ольга коротко рассмеялась. Мои мужчины вели себя так, будто и нет никакого пятна на её лице, и, миновав их, Ольга продолжала улыбаться.

Маша, к счастью, всё ещё владычествовала в своём царстве – смазывала коржи кремом.

– Маша, оторвись на минутку.

– Да не могу я, Маленькая, оторваться, – отозвалась она, не поворачиваясь, – не успеваю я! Эти сейчас припрутся, в толкотне вообще ничего не сделаешь. А коржи у меня нынче на зависть удачные, и пышные, и ровные. И крем вкусный получился. Хочешь попробовать?

Она оглянулась и замерла, разглядывая Ольгу. Взгляд её стал наполняться сочувствием. И тут раздался шёпот Даши, беспощадно отчётливо прозвучавший в наступившей тишине кухни: