Любовь и ненависть

милицию, я позвонил заведующему магазином и попросил его

подробней рассказать, как все происходило.

- Они что, были пьяные?

- Надо полагать! - кратко ответил завмаг.

- Они на что-нибудь жаловались, что-нибудь требовали?

- Да нет, просто ворвались в кабинет. Один держал дверь,

чтоб, значит, никто не вошел, а другой подскочил ко мне и два

раза ударил меня кулаком. По голове... - уточнил завмаг.

- Ничего не говоря?

- Ничего. Решительно.

- Вы их до этого знали, встречались?

- Никогда в жизни.

- Странно. Какой-то дикий случай. А каким образом

фамилии их узнали?

- Да тут наши... - завмаг запнулся, затем прибавил: -

Работники наши их знают. Один из них хахаль продавщицы

нашей. Есть тут у нас одна такая - я ее увольнять собирался.

- Ах вот в чем дело! - вслух произнес я, начиная строить

в уме предположения.

И вдруг завмаг ошарашил меня неожиданной просьбой:

- Послушайте, товарищ капитан. Не будем затевать

волынку, верните мне мое заявление - и делу конец. Случай

действительно, как вы сказали, дикий. Парни были под

градусами. Продавщица, наверно, пожаловалась на меня, что

вот, мол, увольняет. Они погорячились. Черт с ними. Знаете,

лучше не связываться. Хулиганье ведь - будут мстить.

- Да что вы, это несерьезный разговор! - возмутился я. -

Разве можно такое прощать? Случай безобразный, и мы не

должны, не имеем права оставить его безнаказанным.

Но завмаг проявлял удивительную настойчивость:

- Знаете, я вчера погорячился с заявлением. А теперь

подумал - не стоит раздувать кадило. Да и у вас небось других

дел по горло. В общем, верните мне заявление. Я прошу вас.

Все-таки студенты. Они извинились, раскаиваются.

- Да? Приходили извиняться? - переспросил я,

почувствовав в его голосе фальшивые нотки.

- Приходили, - вяло обронил завмаг.

- Когда? Вчера или сегодня?

- Сегодня были.

Последний ответ казался малоправдоподобным: как же

они успели сегодня извиниться, когда с утра, до открытия

магазина, их увел милиционер? Я обещал завмагу вернуть

заявление, сказав, что доложу начальству. Такой неожиданный

поворот на сто восемьдесят градусов показался

подозрительным. Я не очень верил доводам завмага,

которыми он пытался объяснить свое решение. "Тут что-то

другое кроется", - подумал я и вызвал студента, того самого,

который дважды ударил кулаком по голове.

Это был плотный, коренастый крепыш невысокого роста.

Светлые, по-детски открытые глаза озаряли круглое, немножко

скуластое розовое лицо, слегка застенчивое и решительное. Я

уже привык к той мысли, что внешность бывает обманчива, и

все же, глядя в эти доверчивые, чистые глаза, усомнился, что

передо мной стоит хулиган, которого надо немедленно

наказывать.

- Валентин Солнцев? - задал я первый вопрос.

- Так точно, Солнцев, - ответил он по-военному.

- Служил в армии?

- Нет, - и виновато улыбнулся, будто оправдывался в

том, что не служил в армии.

- Вчера вы избили заведующего рыбным магазином?

- Да, избил, - тихо и без раскаянья подтвердил он,

продолжая смотреть на меня все тем же открытым печальным

взглядом, который как-то обезоруживал.

Я кивнул на стул:

- Садитесь. Расскажите подробно все, как было. Причину

вашего поступка, что побудило и так далее.

- Все очень просто, товарищ капитан, - голос у него вдруг

задрожал, пальцы забегали, выдав сильное волнение, а в

светлых глазах вспыхнуло ожесточение. - Завмаг - последний

мерзавец... Он вынуждал продавщиц, от него зависимых...

молоденьких девчонок, к сожительству. . Моя невеста там

работает. Вернее, работала до вчерашнего дня. Вчера ушла

после этой истории. Хватит. И у Леньки Черничкина тоже

невеста. Там же работала. Он и к ним приставал. Девчонки нам

все рассказали. Мы с Ленькой решили его проучить.

Он замолчал. Жар спал с его лица, теперь оно казалось

слишком бледным и усталым. Я попросил продолжать. Он

выказал стеснение:

- Да о чем, собственно?

- Как вы его проучили? Вошли в кабинет. . и дальше?

- Да, вошли в кабинет, - продолжал он уже не глядя на

меня, очевидно, он стыдился своего поступка, - Ленька

защелкнул дверь на замок, а я подошел к завмагу ну и вмазал

ему в физиономию...

- Молча? Не говоря ни слова?

- Почему молча? Я сказал: "Ну что, бабник, долго еще

будешь безобразничать?" И потом каждый удар сопровождал

пояснением: "Это тебе за Любу, это за Нину. ." - Он поднял на

меня глаза и заговорил угрюмо: - Я понимаю, товарищ капитан,

мы поступили неправильно. В частности, я. Черничкин не

виноват. И я готов понести наказание. Но, товарищ капитан,

вы, как старший и опытный человек, скажите мне, как я должен

был поступить? Вернее, как бы вы поступили в подобной

ситуации?

- Товарищ Солнцев, вы же не ребенок и понимаете, что

самосуд недопустим, это преступление, а вы учинили самосуд.

- А про себя подумал: "Черт знает, как бы я поступил в

двадцать три года в подобной ситуации, быть может, так же,