Любовь и ненависть

получил пять лет. Через три года был досрочно освобожден.

Дал слово с прошлым покончить. Поступил на работу на

киностудию. Кажется, ничего за парнем плохого по нашей

линии, то есть по уголовщине, не замечалось, кроме случая со

старушкой. И вот теперь снова. Неужто не бросил грязного

дела? Ведь вор-профессионал опасен не только тем, что

ворует, но и тем, что втягивает в воровство других, главным

образом подростков. Подполковник Панов, например, считает,

что самый опасный возраст, когда человек может стать на путь

преступлений, до двадцати лет.

Разговор с Игорем Ивановым я начал с того, что мы-де

старые знакомые.

- Не думал я так скоро с вами встретиться, - сказал я,

предлагая ему садиться.

- А у меня не было желания вообще с вами встречаться.

Никогда, - ответил он без вызова и рисовки, а как-то очень

даже естественно и тут же прибавил: - Не лично с вами, а с

милицией, я имею в виду.

- Я вас понял, только сегодня, как и в прошлый раз,

инициатива исходила не от милиции.

- И не от меня, - быстро вставил он. Вообще я заметил,

что Иванов хорошо владеет собой и голыми руками его не

возьмешь.

- От кого же?

- Не знаю. Если б я был суеверным, я бы сослался на

судьбу, - вяло промямлил он бескровными губами, затем, как-

то вдруг оживившись, добавил: - Случайное совпадение,

верите или нет, товарищ капитан... Нет, не верите, - отчаянно

бросил он и, насупившись, уставился в пол. - Прошлое мое,

наверно, всю жизнь будет висеть на мне, и всегда меня будут

подозревать во всех грехах. Всегда! - Последнее слово он

выкрикнул, и это полуистерическое восклицание показалось

мне фальшивым, деланным, и я, продолжая изучать его,

вымолвил:

- В народе говорят: береги честь смолоду.

Мне хотелось заглянуть в душу этого невысокого

паренька с неестественно блестящими глазами, оттененными

нездоровой синевой. И этот странный блеск, и круги под

глазами, и худощавое с болезненной желтизной лицо, редкие

волосы и вставные зубы лишь старили его, а резкие перемены

во взгляде - то вспышки отчаяния, то равнодушие, то бурное

негодование - говорили о чрезвычайной неуравновешенности

характера. Одет он по моде, в куртку из материала типа

болонья и рыжую нейлоновую рубаху. Я попросил его

рассказать о себе. Он это делал неохотно, ежеминутно

принуждая меня задавать вопросы. Отец его работает

старшим экономистом в главке, но он с отцом не живет с тех

пор, как был осужден. Об отце отзывался плохо, говорил с

ожесточением и надрывом:

- Может, из-за него у меня в жизни и этот вывих вышел.

На работе его все считали примерным, положительным. А на

самом деле он был совсем не такой. Я это видел, я его лучше

знал. Он был циник и эгоист. Я видел - он говорит одно, а

делает совсем другое. Учился в школе я неважно. Вернее,

неровно: то получу четверку, то на другой день - двойку. А то и

такое было - в один день принес две двойки и две четверки.

Дома меня ругали и в наказание лишали многого. Например, у

всех ребят нашего двора были велосипеды, а мне не покупали:

ты, мол, двоечник. И вот наконец весной отец сказал:

закончишь учебу без троек - куплю велосипед. Я обрадовался,

поднажал и кончил без троек. Мы с отцом решили в

воскресенье пойти покупать велосипед. А накануне, в субботу,

я играл с ребятами во дворе, бросил черепушку и случайно

попал в окно. Разбил стекло. Отец рассвирепел: "Нет, никакого

велосипеда тебе не видать!" Мама ему - я слышал - шепотом:

"Нельзя так, несправедливо. Он же сдержал слово, и ты

должен сдержать". А он и на маму накричал. И не купил

велосипед. Я плакал. Где же справедливость?..

Речь его как-то сползала в сторону, случайно или

преднамеренно он уводил разговор. Я возразил:

- Не вижу логики: из-за этого вы и на воровство пошли?

Что-то не совсем ясно.

- Ну, не из-за этого. Тут одно к другому пришлось. - Он

взглянул на меня исподлобья тупым задумчивым взглядом,

продолжал: - Я искал в жизни честных и смелых людей. Чтоб

настоящих. И не находил. Потом в каком-то журнале прочитал,

что справедливость бывает только у бандитов. Что там строгая

дисциплина, порядок: если дал слово, то умри, а сдержи. И

держат.

- И пошел искать справедливости у тех, кто грубо и

жестоко попирает эту справедливость, - заметил я. - Довольно

оригинальней ход - баран ищет правды у волка.

- Я тогда по-другому рассуждал, - угрюмо произнес он. -

Мальчишка был, журналу поверил. В детстве мы каждому

печатному слову верим и совсем не думаем, кто это слово

произносит.

- А с Лутаком вы давно знакомы?..

Я понимал, что едва ли можно его сбить таким вопросом,

и совсем не ожидал, что он вот так нечаянно сорвется: да, мол,

с Юрой знаком... Нет, мне было важно не то, что он скажет, а

то, какое впечатление произведет на него этот вопрос. Я