Любовь и ненависть

произнес вслух предположение о подводной лодке, но такая

мысль промелькнула и в голове Сигеева. Но если это была

действительно подводная лодка и если она, идя под водой,

случайно попала в рыбацкие сети, то почему бы ей не всплыть

теперь, спустя некоторое время, когда рыбаки убрали трал.

Тем более что время было как раз полуденное: наступал

короткий серый ноябрьский рассвет.

Неожиданно Новоселищев закричал:

- Перископ! Смотрите, перископ, подводная лодка!

Все кинулись к борту, глядя туда, куда указывала

вытянутая рука Новоселищева. Темный стальной предмет

почти такого же цвета, как и сама вода, то появлялся на

поверхности, то скрывался, прикрытый небольшой волной. А

через несколько минут перископ и вовсе исчез - то ли удалился

и растаял в серых сумерках, то ли ушел под воду, - словом, не

пожелал мозолить любопытных глаз рыбаков.

- А могла быть и чужая... - высказал предположение

Новоселищев.

- Все может быть, - хмуро подтвердил Игнат Ульянович и

резко захлопнул дверь рубки.

Сигеев был зол на лодку и за испорченную сеть, и за то,

что она в самом деле могла быть чужой. Он злился и на

Михаила Петровича, который вслух высказывал его

собственные мысли, но не предлагал никакого решения, и на

себя - за то, что не мог ничего дельного придумать и

предпринять какие-либо меры. Игнат Ульянович пытался

отогнать, рассеять эти тревожные мысли: ничего, собственно,

такого ведь и в самом деле не случилось. Ну, подумаешь,

перископ подводной лодки увидели. Впервой, что ли!..

Порванная сеть его меньше беспокоила, как это ни странно, и

он поймал себя на мысли, что над председателем-

хозяйственником берет верх обыкновенный военный моряк. Но

и от этой мысли успокоение не приходило и подозрение не

рассеивалось, а напротив, возрастало. И тогда он на какой-то

миг подумал, что это в нем заговорил голос моряка - охотника

за подводными лодками, голос бдительного воина. Хотя он уже

и распрощался с военным флотом, а все-таки в душе остался

боевым моряком. Это ему льстило, но не успокаивало:

обстановка требовала каких-то определенных и, конечно,

разумных решений и действий. А короче говоря - и это было,

пожалуй, самое правильное, - следовало просто сообщить

военным морякам о замеченной подводной лодке. Потом это

уж их дело - разберутся сами, чья она - наша или чужая.

Главное, сообщить. Но как? На траулере была рация, но он не

знал, как установить связь с военно-морской базой, вернее, как

бывший командир посыльного катера, он, конечно, знал, и не

раз ему приходилось пользоваться связью. Но тогда у него был

код под руками. А здесь... Разве только открытым текстом? Он

отдавал себе отчет, что это далеко не идеальный выход из

положения.

Можно себе представить, как был обрадован Сигеев,

увидав в сумерках приближающийся посыльный катер, тот

самый "Пок-5", на котором он много лет ходил по отдаленным

морским постам. Игнат Ульянович знал, что на катере теперь

плавает Юрий Струнов, оставшийся на сверхсрочную. И

Сигеев пошел навстречу катеру.

Главный старшина Струнов встретил своего бывшего

начальника у себя на катере, что называется, с

распростертыми объятиями, передал штурвал рулевому, а сам

вместе с желанным гостем спустился в свой кубрик. Он был в

приподнято-шумном настроении; от внезапно нахлынувшей

радости не заметил озабоченности на лице Сигеева и

продолжал изливать свои чувства:

- Правду вот говорят: гора с горой не встретится, а моряк

с моряком - обязательно. Тесно в море стало, Игнат, ей-богу,

тесно. Я, по правде сказать, о тебе сейчас думал. Письмо

недавно от Богдана получил с целины.

- Козачина на целине? Как он там оказался? - почему-то

удивился Сигеев. - Он же домой рвался.

- Что рвался! Разве он знал, чего хотел? Он просто себя

искал, место свое в жизни. На воде не нашел, это точно: море

не по его характеру было. А на земле нашел. Ты послушай, что

пишет наш Богдан. Доволен и рад, как жених перед свадьбой.

Струнов полез было в сумку за письмом, но Сигеев

остановил его:

- Погоди с письмом. Я к тебе по неотложному случаю.

Дело, Юра, серьезное. Тут мы на лодку напоролись. Вернее,

она в наши сети забралась.

- И что? Авария?

- Да нет, не то. Видишь ли, лодка-то, похоже, не наша.

Сообщение Игната Ульяновича озадачило Струнова, Он

все допытывался: а точно ли это была чужая лодка, убежден

ли в этом Игнат Ульянович?

И хотя Сигеев не мог дать категорического ответа,

Струнов все же передал по радио о появлении в районе бухты

Оленецкой неизвестной подводной лодки.

Об этом мы узнали от начальника штаба базы. Дивизион

противолодочных кораблей был поднят по боевой тревоге. По

приказу адмирала я возглавил группу кораблей и немедленно

вышел в район, где была замечена подводная лодка. Оцепив

основными силами группы довольно большой водный район,