Любовь и ненависть

окончательно сразить. И, право, было чему удивляться. С

фотокарточки смотрел на нас дряблый лысый старик. Даже

как-то не верилось, что стоящий перед нами подтянутый,

молодцеватый мужчина с густым ежиком голубоватых волос и

этот лысый на фотографии - одно и то же лицо. Андрей даже

переспросил, недоуменно глядя на Макарыча:

- Ваш отец?

Алексей Макарыч, довольный таким эффектом,

торжествующе сказал:

- Никак нет-с. Ваш покорный слуга пять лет назад.

Четвертая фотография перед вами в натуральном виде. - Он

ткнул пальцем в свою широкую грудь.

Да, это действительно чудо. Меня поразил факт

восстановления волос - это ж извечная проблема, волнующая

добрую половину человечества, проблема, которая до сего

времени кажется неразрешимой. Медицина своим

вмешательством может задержать преждевременное

облысение, отсрочить - и только. Восстановить потерянные

волосы, кажется, никто не в силах. И вдруг передо мной живой

пример, когда врач полностью вернул человеку волосы,

казалось, навсегда потерявшему их. Притом не в двадцать или

тридцать, а в шестьдесят лет. Ведь это грандиозно.

Небывалая сенсация! Как ему такое удалось? На мои

восторженные вопросы Василий ответил без того пыла, с

каким он говорил об успешном лечении больных

трофическими язвами.

- Больше всего я опасаюсь сенсации, - сдержанно

сказал он. - Сделаны еще только первые удачные шаги, я,

кажется, нащупал ключ к разрешению древней загадки. О

каком-то открытии, о грандиозной победе пока что говорить

рано. Нужны новые опыты, исследования.

- И это тоже путем вашего вакуума? - спросил Андрей.

- Не только. В сочетании с другими, - ответил Василий и

хитровато добавил: - Пока что это профессиональная тайна

изобретателя... Ведь изобретение еще не завершено. А уже,

между прочим, о нем пронюхали дельцы. Почуяли возможность

наживы. Осы почуяли сладкое и облепили меня со всех

сторон. Один такой шершень прямо заявил мне, разумеется, с

глазу на глаз, без свидетелей: брось к черту всех этих больных

трофическими язвами и переходи исключительно на

восстановление волос. Он сулил мне горы золота и лавровых

венков. При одном условии - что я возьму к себе в компаньоны

несколько таких шершней и ос, как он, раскрою им метод

лечения. Больше того: он предлагал мне поехать за границу и

остаться там. С ним, конечно. Мол, в Стране Советов нет

подходящих условий для бизнеса.

- И так откровенно? - удивился Андрей.

- Нагло, без тени смущения, - ответил Василий. - Я

вышвырнул его за дверь. Но у него хватило нахальства

вернуться и высказать мне угрозу: мол, в противном случае,

как врач, я буду скомпрометирован и уничтожен. Не думайте,

что это была пустая угроза, шантаж мелкого мошенника. Нет.

Они мне на самом деле много седых волос добавили.

Пакостью, которую вы читали в газетах, дело не ограничилось.

Меня таскали по судам и партийным комиссиям, давали

выговоры и порицания. Но как врача им не удалось меня

уничтожить. Напротив, после всех этих дрязг приказом

министра создано при одной больнице специальное отделение

по лечению трофических язв. И я назначен заведующим этим

отделением. Хотя битва вообще-то не окончена. Она

продолжается и по сей день.

- Я поражаюсь, как он выдержал, - сказал Алексей

Макарыч, бросив горделивый взгляд на сына. - Другой бы на

его месте не устоял. Нет, не устоял.

- Ты забываешь, батя, что я моряк. Военный моряк. - И

затем, повернувшись в мою сторону, прибавил: - На флоте я

служил не так долго. По времени. Но всем лучшим, что есть во

мне, я обязан флоту, военным морякам, морю. И даже

Заполярью, где, откровенно говоря, несладко живется

человеку. Флот меня к дисциплине приучил, научил твердости,

непоколебимости, убежденности. Научил верить в правоту и

отстаивать ее.

Телефонный звонок прервал его. Василий взял трубку:

- Здравствуй, Аристарх Иванович... Нет, не один. Друзья

из Заполярья... Вспоминаем дни былые... Ну пожалуйста, буду

рад. Заходи.

Положив трубку, Василий обменялся быстрым

многозначительным взглядом с отцом, и, как мне показалось,

во взгляде отца проскользнуло сожаление, а взгляд сына

взывал к снисхождению.

- У Аристарха особый нюх к спиртному, - не очень

добродушно заметил отец. - Он чует за десять километров, где

пьют. Теперь Василий посмотрел на Алексея Макарыча с

укором и пояснил нам:

- Известный фотограф Ларионов, Аристарх Иванович.

Наверно, слышали, встречали в газетах и журналах. Он много

печатается. Но больше работает в цветной фотографии.

- Предпочитает портреты знаменитостей, - вставил

Алексей Макарыч с плохо прикрытым злорадством и встал из-

за стола. - С вашего разрешения я пойду покурю.