Любовь и ненависть в Ровердорме

– Видят Боги, я так сильно за вас испугался! – произнес он, все еще сжимая мою руку в своей.

– Точно так же, как в горах? – вновь улыбнулась я, подумав, что, наверное, моя улыбка вышла слабой и жалкой.

– В жизни это выглядело значительно ужаснее, – признался Тайлор, после чего взял и прижал меня к себе.

Вот так, на глазах у всего Ровердорма.

И не отпускал до тех пор, пока я не допила прописанную доктором Гереном настойку до конца и мне не стало настолько лучше, что я нашла в себе силы подняться на ноги.

***

– Мира, ты же видишь, что с тобой происходит, если меня нет рядом, – заявил мне Тайлор, когда мы гуляли с ним по саду Киттингсов.

Столичная родня в полном составе отбыла в жандармерию – даже Илейн уехала, а ничего не понимающего дядю Персиваля увели трое жандармов. Мне же делать там было нечего – Арчибальд Спиннер взял у меня показания в той самой палатке, возле которой меня пытались отравить.

К тому же, несмотря на заверения Надин, целительскую магию герцога и чудодейственные лекарства магистра Герена, в теле до сих пор жила противная слабость. Но ехать домой я отказалась: мне хотелось остаться на празднике.

Побыть подольше с Тайлором.

Поэтому я медленно шла с ним по дорожке, а он крепко-накрепко держал меня за руку. Мы как раз миновали пышные заросли рододендронов, в которых… совершенно неожиданно для себя обнаружили родителей Нэнси.

Кажется, они целовались, а вовсе не искали жуков – или каких-то редких ночных сверчков, о чем заявили нам с Тайлором преувеличенно-громкими голосами.

Тайлор поклонился, с улыбкой пожелав им приятного вечера и обязательно найти неуловимых насекомых, а мы пошли дальше.

– Мира, ты спросила у меня о втором видении, которое посетило меня в горах. – Мы решили с ним перейти на «ты». – О самом страшном, что могло произойти в моей жизни. Но то, что я увидел в палатке, возле которой так легкомысленно тебя оставил, выглядело значительно страшнее, чем я мог себе представить. На такое попросту у меня не хватило воображения. Ты умирала у меня на руках, а я ничего не мог с этим поделать!

– Но я жива, – возразила ему. – Ты же сам слышал – Надин не собиралась меня травить.

Это меня и спасло – то, что Надин не собиралась меня травить. Но как же легко оказалось ко мне подобраться!

Кажется, Тайлор подумал о том же самом.

– Ты жива, – согласился он. – Но то, что я там испытал… Я мечтаю поскорее об этом забыть, а также предпринять все меры, чтобы такого больше никогда не повторилось. Поэтому…

– Что именно ты собираешься предпринять?

– Поэтому я всегда буду с тобой рядом. Всегда, Мира! – добавил он твердо.

И я неожиданно вспомнила гадание тети Прим.

Тетя сказала, что совсем скоро я больше никогда не останусь одна. И еще – что я буду бесконечно счастлива.

Кажется, до этого оставалось совсем немного, потому что Тайлор остановился и повернулся ко мне. Его правая рука скользнула мне на талию, а левая легла на затылок. Я заглянула в его глаза, в которых отражались отблески магических фонарей – мне показалось, что его взгляд был наполнен любовью.

Затем Тайлор потянулся к моим губам, и я не стала протестовать. Наоборот, дожидалась его прикосновения с трепетом.

Дождалась – он накрыл мои губы своими.

Но мы не стали ни прятаться, ни делать вид, что ищем каких-то там жуков, – пусть весь Ровердорм узнает, насколько мы счастливы вместе!

ЭПИЛОГ

Неделей позже. Ольсен

– Все будет хорошо, вот увидите! – нервно улыбнувшись, пообещала я всем.

И Тайлору, и Нэнси, и Марион с Браем, и Лиззи с Томми, потому что Лайтингеры тоже приехали, а вместе с ними явился почти весь Ровердорм.

Прибыли меня поддержать, поэтому заняли половину трибун на стадионе, так как на этих состязаниях я выступала под собственным именем.

Собиралась побороться с Громом за главный приз в женской выездке.

Правда, этот самый приз был скорее условным, чем денежным, и куда больше походил на приз зрительских симпатий. Но так как мне теперь не нужно было зарабатывать деньги на скачках, то я хотела просто поучаствовать в состязаниях, раз уж так долго к ним готовилась.

Но и участие оказалось под большим вопросом.

С момента, как Тайлор о нем узнал, мне стало казаться, что он вот-вот заявит, что поехать в Ольсен я смогу только через его труп.

Он постоянно за меня переживал, хотя и делал вид, что это не так. Опасался самого страшного, явившегося ему в видениях под действием напитка чикотто, а потом развернувшегося перед его глазами в саду у Киттингсов, когда Азалия Уилсон пыталась меня отравить.

После этого Тайлор заявил, что не собирается меня терять и постоянно будет рядом. И исполнял свое обещание – естественно, в допустимых приличиями рамках.

Все эти дни он являлся в «Поющую Иву» в самый ранний час и уезжал от нас только ближе к вечеру, сопровождая меня повсюду.

Впрочем, окружающие давно уже махнули на нас рукой. Знали, что приличий мы не нарушим, – герцог Кавингтон был из тех, кто поступал как подсказывало ему сердце, не забывая при этом думать головой.