Любовь и ненависть в Ровердорме

Затем я увидела белое, словно меловое, лицо склонившегося надо мной Тайлора и услышала фальшивые стенания Азалии Уилсон. Из муравейника человеческих голосов вырывался плач Лиззи: «Мира! Мира!..», а потом ко мне, растолкав всех, пробралась перепуганная Нэнс.

Подруга тоже склонилась надо мной, и я увидела ее бледное лицо и расширенные зрачки. К этому времени в меня вливался даже не ручеек, а полноводная река целительской магии Тайлора. Он тоже постоянно о чем-то у меня спрашивал, но я все никак не могла сосредоточиться…

Не могла ответить на его вопросы и сказать, что у меня ничего не болит. Наверное, потому что я не чувствовала своего тела.

Тут раздался голос магистра Герена. Доктор просил всех расступиться и пропустить его к заболевшей.

– Что именно она приняла? – строго спросил он. – Вы говорите, она что-то выпила, тогда где ее бокал? – Вокруг засуетились, принялись искать тот самый злосчастный бокал. – Мне нужно срочно узнать, что в нем было!

– Мира отравилась лимонадом, – раздался ядовитый голос Азалии Уилсон. – Бедная девочка внезапно потеряла сознание и упала. Как же жаль, что она умрет!

– Замолчите! – сквозь зубы произнес Тайлор. – Закройте рот, иначе вы серьезно об этом пожалеете! Если с Мирой это произошло по вашей вине, вам уже никто не позавидует, леди Уилсон!

– Ничего Мира не умрет, – возразила Азалии Уилсон Нэнси. – С чего бы ей это делать? Если бы в ее бокале был яд, то он давно бы уже подействовал. А лимонад, кстати, нисколько не отравлен – вон, детвора пьет его чуть ли не с обеда, и все живы-живехоньки.

На этот Томми Лайтингер подтвердил, что они с Лиззи уже выпили целый кувшин.

– Тут другое! – заявила Нэнси. – У Миры, кажется, онемели конечности и пропал дар речи, но мы сейчас… Милорд Кавингтон скоро вернет ее к жизни с помощью магии, а доктор Герен даст ей что-нибудь из своих лекарств…

– Я пока еще не могу понять, что с ней произошло, чтобы дать ей что-то из своих лекарств, – возразил доктор. – Но реакция похожа на действие яда растительного происхождения…

Тайлор зарычал – я впервые увидела его в такой ярости.

– Она не умрет! – внезапно раздался жалобный голосок Надин. – Потому что это никакой не яд! Вернее, это похоже на яд, но это не он, потому что я… Я не стала давать ему то, что могло бы причинить Мире вред!

На это я подумала, что у Надин Остин мысли путаются еще сильнее, чем у меня, хотя я уже потихоньку возвращалась в сознание.

– О чем вы говорите? – повернулся к ней Тайлор, в то время как доктор Герен с недовольным видом что-то выловил из своего саквояжа и принялся уговаривать меня сделать глоток из темного цвета склянки.

Уж и не знаю, что именно он поднес к моим губам, а я, поддавшись уговорам еще и Тайлора, их разжала, после чего с трудом выпила горчившее снадобье, но в голове тотчас же прояснилось.

– Он хотел, он настаивал на том, чтобы я сделала ему яд! – тем временем, давясь слезами, бормотала Надин. – Говорил… О, он много всего говорил! Говорил о своей ненависти и о том, что с него спадет какое-то проклятие, если Мира умрет, и я поняла, что он винит ее во всех своих бедах. И да, я сделала то, о чем он просил, потому что… Потому что решила, что если я откажусь, то он пойдет в другое место. Уедет в Ольсен или куда-то за пределы Ровердорма, и тогда уже точно кто-нибудь умрет. Вернее, Миру тогда обязательно отравят!..

– О ком вы говорите? – требовательно спросил у нее Тайлор, но Надин продолжала бормотать:

– Поэтому я сделала настойку, вызывающую короткий обморок и несколько минут слабости. Но я предупредила о ней господина Спиннера… Попросила его сразу же арестовать молодого лорда Уилсона, но… У нас не было никаких доказательств, кроме его слов, а заказать яд и кого-то ненавидеть – это еще не преступление в Ровердорме! Поэтому господин Спиннер… Он одобрил мое решение!

Надин зарыдала, но тут толпу растолкал сам глава местной жандармерии. Уставился на меня – в это время я как раз пыталась сесть, почувствовав себя значительно лучше, а Тайлор мне в этом помогал, – после чего приказал немедленно арестовать Лоуренса Уилсона.

– Мой сын ни в чем не виноват! – воскликнула тетя Азалия. – Не смейте его трогать! Это все я… Я хотела ее отравить, потому что она должна умереть! Она не имеет права жить!..

– Это она, – кивнула я, не став слушать истерические выкрики тети. – Азалия Уилсон дала мне бокал с лимонадом, а потом, когда я сделала глоток, призналась, что подлила в него яд. Лоуренс ни в чем не виноват.

– Взять ее! – холодно и брезгливо приказал Арчибальд Спиннер двум сопровождавшим его жандармам. – Уведите ее отсюда. И вот еще, живо найдите мне Лоуренса Уилсона. Он тоже понадобится, чтобы дать показания. Также будет неплохо, если вы отыщите Персиваля Уилсона…

– А что его искать? – удивилась Нэнси. – Он во второй палатке, если считать от ворот. Но я серьезно сомневаюсь, что лорд Уилсон будет в состоянии давать сегодня показания.

Дальше я уже не слушала, потому что надо мной склонился Тайлор.

– Как вы себя чувствуете, Мира?

– Неплохо, – улыбнулась ему. – Вернее, уже совсем хорошо.