Любовь к трем цукербринам

теперь понятно, почему такие цены. А другие,

интересно, пьют?»

Одного взгляда на ЛАВБУК хватило, чтобы

убедиться — пьют, и еще как.

Номером один в рейтинге было большое

разноцветное дерево, которое рубил огромным

членом веселый железный дровосек. Номером

два — звездная ночь с гигантскими воронками

разноцветных звезд. Далеко в черную пучину

неба падала красная черепичная крыша и воз-

вращалась оттуда, ухая,— а потом падала вверх

опять. На третьем месте были два елозящих друг

по другу отрезанных уха: большое, волосатое и

желтое — и маленькое, румяное и розовое. На

четвертом — извивающийся на дне могилы вам-

пир в черном фраке, уже пробитый в несколь-

ких местах регулярно падающим сверху осино-

вым колом.

Да, подумал Кеша, таких не догонишь. Хотя...

Он заметил, что его руки превращаются в

два бича, и понял — Мэрилин будет совсем не

против, если он ее немного накажет. Хлестнет

раза три или четыре... Или даже пять-шесть.

Но Мэрилин не реагировала на щелчки бича.

Видно, хотела, чтобы он взял ее неподвижную и

покорную. Ну что ж, можно. Вот только полу-

чится ли задрать ей юбку двумя бичами?

Это получилось.

Отвалившись через несколько минут от

удовлетворенной партнерши (она так и не ска-

зала ничего, просто красное сердце наконец по-

гасло), Кеша стряхнул с себя остатки абсентно-

го глюка и вспомнил про метадату. Пока все

идет по плану. Социально ответственный секс

уже был. Теперь поиграем. В танки.

Кеша выглянул из окна спальни на свой

фейстоп — и кивнул Игроку, чуть наклонив го-

лову влево. Это отработанное движение запу-

скало танкосферу сразу, в обход папки.

Игрок послушно превратился в Микаэля

Виттмана — мужественного эсэсовца в черном

мундире танкиста. Сдвоенные молнии на его

мундире были прикрыты черными целомудрен-

ными полосками социальной цензуры, отчего

казалось, что на рунах выросли маленькие ква-

дратные усики.

Виттман щелкнул каблуками. Железный

крест на его груди стал расти, превратился в

раскрывающиеся ржавые ворота — и через пару

секунд Кеша был уже в своем боевом ангаре.

Здесь все было по-прежнему. Каменные пли-

ты пола, грубый кирпич стен, полки с разной

механической требухой, тяжелые снарядные

ящики. Пахло маслом и соляркой, пороховой

гарью и железом.

Говорили, что приложение «Танки» при ре-

конструкции восстановили почти в том же виде,

в каком оно существовало на плоском экране в

начале двадцать первого века — только переве-

ли из формата «2D» в «5S», сделав погружение

полным. В те времена, когда игру придумали,

железные боевые машины еще встречались в

реальности. От этого приложение казалось осо-

бенно аутентичным.

Еще говорили, будто из небытия игру возро-

дили в основном по политическим причинам —

чтобы яснее определить коллективную карму

русскоязычных пользователей, показав, что го-

мофобия была не единственной культурной ос-

новой русской национальной идентичности

(еще там присутствовало механизированное на-

силие, шутил Игрок). Как уверял Анонимус,

из тех же соображений сняли и свежайший се-

риал «Крейсер «Чайковский»». Так или нет, но

перед каждым сеансом игры приходилось слу-

шать культурологический комментарий из убе-

дительно воссозданного на стене пузатого

20-телевизора. Кеша старался пропускать ком-

ментарий мимо ушей, но информационные

осколки все равно звякали по броне.

Вот и сейчас в телевизоре возник горящий

танк — и заиграла музыка. Мужские голоса за-

тянули скорбное и певучее «у-у-ууу». А следом

на экране появился знаменитый Ян Гузка.

Кеша сразу узнал знакомое лицо, хоть сегодня

оно выглядело слегка шутовским — ко лбу фи-

лософа была косо приклеена танковая пушечка.

— Вы только что слышали музыку,— сказал

Гузка,— которую заводили в старину после пора-

жения команды танкистов. По замыслу авторов

она должна была вызывать в сердце вихрь нацио-

налистических эмоций. Но что это? Русские вир-

туальные танкисты отпевают своих боевых дру-

зей с такими амбивалентными интонациями, что

немедленно понимаешь глубинную причину их

интереса к танкам — лежащую, разумеется, в

предельной маскулинности и фаллоцентрично-

сти этого агрегата, позволяющих игрокам хоть

украдкой, хоть косвенно, пусть даже втайне от

самих себя, реализовать свою подавленную гомо-

сексуальность в символическом группенсексе,

кое-как закамуфлированном лязгом виртуально-

го железа. Не будем в этой связи окончательно

отрицать мерцающую «русскую Европу» в про-

странстве культуры и духа. Возможно, правы те,

кто говорит — нельзя огульно обвинять в гомо-

фобии народ, подаривший миру Чайковского и

поговорку «Нас ***¹, а мы крепчаем»...

Гузку тут же закрыл поп-ап сериала «Крей-

сер «Чайковский»». Это была мыльная сага про

Россию двадцать первого века: Совет Европы в

последний раз требует допустить геев к армей-

ской службе, и Россия делает медвежий пиар-

маневр — собирает всех флотских геев на но-

вейшем стратегическом крейсере, призванном

служить витриной якобы уже достигнутой в

стране толерантности. Но у подводников-геев

много врагов среди стремящихся начать ядер-

ную войну националистов-хардлайнеров в шта-

бе флота, и не меньше — среди православных

мракобесов в аквалангах, шныряющих мимо

иллюминаторов с абьюзными плакатиками в

резиновых пальцах...