Любовь колдуна

Он с трудом отвел глаза от сияющей вывески, огляделся и ахнул. Рядом с тем человеком он увидел женщину. Она тоже лежала неподвижно, темные косы разлетелись, и еще какая-то черная лента змеилась по траве… Гроза не сразу понял, что это кровь. Женщина была убита, и тот человек… он тоже был мертв: Гроза разглядел его пробитый пулей лоб. Показалось, что он уже видел этого человека раньше, да и длинные косы женщины о чем-то напомнили ему…

Он испуганно огляделся и вдруг заметил в стороне, под кустами, два седых свертка, очень похожих на запеленатых младенцев.

Дети? Они живы или тоже убиты?! Гроза хотел приблизиться к детям, однако в эту минуту его отвлекло какое-то движение. Он увидел нескольких мужчин в черном, которые уходили прочь от скверика. Они держали в руках пистолеты, и Гроза понял, что именно из этого оружия были убиты тот мужчина и та женщина, которые показались ему такими знакомыми. Он повернулся, чтобы еще раз взглянуть на них и на детей, однако вся картина вдруг заколебалась и исчезла.

Гроза проснулся.

Уже занимался рассвет.

Он вышел на веранду, прихватив одеяло, свою тетрадку и карандаш, сел там за стол, накинул на плечи одеяло, потому что было так прохладно, что даже комары попрятались, и записал свой сон. Записал просто для себя, чтобы не забыть ни единой мелочи, вплоть до этого странного слова «Хроника» вместо вывески «Гранд-электро». Он не собирался показывать эту запись Николаю Александровичу, однако внезапно услышал за спиной шаги.

Резко обернулся. К нему шел Николай Александрович в пижаме и накинутой на нее суконной куртке.

Ежась от утренней прохлады, он быстро пробежал глазами по строчкам, написанным Грозой.

– Неужели так подействовал лавр? – пробормотал Николай Александрович с туманным выражением и, спустившись с веранды в садик, принялся задумчиво бродить по дорожкам, не замечая, что его домашние чувяки промокли от росы.

Гроза оторопело следил за ним. Потом вдруг вспомнил слова, слышанные им от Трапезникова во время занятий: о древнегреческой предсказательнице пифии, восседающей в своем треножнике, вдыхая аромат лавровых листьев.

Так вот почему вчера был такой едкий дымокур… Николай Александрович бросил в огонь листья лавра! Как же странно они подействовали на Грозу! А на других?

Он осторожно повыспросил Павла и Лизу, но оказалось, что ни тот, ни другая никаких снов в эту ночь вообще не видели.

– А ты? Ты видел? – спросила Лиза.

Гроза посмотрел на нее и вдруг понял, почему ему казались такими знакомыми косы убитой женщины… Понял, где видел мужчину, лежащего на траве с простреленным лбом.

Это был он сам – только старше на много лет! А женщина, а ее косы…

– Ну, ты что-нибудь видел? Расскажи? – не отставала Лиза.

Гроза отвел глаза и покачал головой.

Он мог бы рассказать ей о чем угодно, только не о том, что в этом сне видел их обоих – убитыми.

Горький, 1937 год

Ольга осторожно подергала калитку.

Щеколда задребезжала.

Из дому никто не вышел, зато Женя снова подняла крик.

Ольга нетерпеливо зашарила по калитке и обнаружила веревку. Дернула за нее – зазвонил колокольчик, да так громко, что из окна снова высунулся тот же мужчина и крикнул сердито:

– Кто вы? Что вам нужно?

– Кто это? – раздался встревоженный женский голос, и к окну приблизилась растрепанная женщина в халате, наброшенном на ночную рубашку.

На руках незнакомка держала Женю! Однако та размахивала ручонками, высовывая их из неумело завернутой пеленки, и кричала, кричала…

Больше всего на свете Ольге захотелось броситься к ней, выхватить из этих неловких рук, прижать к себе, успокоить, но ей словно бы кто-то положил руку на плечо и шепнул: «Не спеши!»

– Извините, – проговорила она и чуть не задохнулась от счастья, заметив, что Женя мгновенно притихла и повернула голову на звук ее голоса. – Мой котенок… Он забежал в ваш двор, я видела. Ой, какая хорошенькая у вас девочка… И как она плакала! Может быть, у нее животик болит? Если вспучило, надо погладить по часовой стрелке несколько раз. И не забыть давать срыгнуть после кормления.

– У вас есть дети? – спросила женщина, подходя к окну.

Она была некрасивая, да вдобавок явно измученная бессонной ночью, которую провела с орущим ребенком на руках.

Зачем украли чужое дитя, если не умеете с ним обращаться?!

Нет, они не похожи на воров, эти двое… Взять да и спросить прямо: «Как к вам попал мой ребенок?»

Нельзя!

– Своих детей у меня нету, – сказала Ольга. – Но я в Москве долгое время нянькой служила в одной хорошей семье, да потом хозяева уехали за границу работать, вот я домой и вернулась. Хотите, я вашу девочку подержу? А вы отдохнёте. Не беспокойтесь, я хорошо с детьми управляюсь…

Она надеялась, что сейчас женщина пойдет к окну, перегнется через подоконник и подаст ей Женечку. И тогда…

«Что тогда? – словно бы спросил ее тот же голос, который она уже слышала недавно во сне. – Схватишь ее и бросишься бежать? Но куда ты денешься? На что ты обречешь мою дочь? Ей нужен дом, ей нужен покой… Ты должна остаться с ней здесь, а не забирать ее отсюда!»