Любовь моя

«Ох уж эти мне досужие бредни!» — Лена внимала высказываниям с оттенком тревожного недоумения и сначала хотела резко приостановить откровения подруг, но потам решила до конца выслушать, что «народ» по этому поводу думает. На лавочке у дома сидеть ей некогда.

— Келейные награды. Они в основном результат закулисного лоббирования. Их получают писатели-чиновники и блатные из их ближнего круга. Самое обидное, что чиновниками часто становятся не по таланту, а по наследственному признаку: чей-то сын, внук, племянница… Причем, многие уже заранее, с детства, знают о перспективах своего карьерного роста и не очень стремятся приобретать знания. Другое дело — премии на производстве, — сказала Жанна.

— И там начальники себя не обходят, — презрительно фыркнула Инна.

— Кто суд вершит! — усмехнулась Аня.

— Тут важно заметить, что премии придумывают и «пробивают» те, которые сами от них хотят что-то получить, и тем самым обессмысливают и девальвируют их первоначальное назначение, — опять высказалась Жанна.

— А почему устроители конкурсов должны отдавать их другим, а не ими обозначенным? — хихикнула в ладошку Инна. — И чего это мы глазки удивленно вытаращиваем?

— Кто из таких «знаменитостей» останется в веках? — возмутилась Жанна.

— Каждый творчески одаренный человек надеется, что ему посчастливится оказаться среди избранных. Хотя бы попасть в число почетно-номинируемых, — вздохнула Аня, но тут же осторожно предположила:

— Обвиняют других в нечестности обычно те, у кого рыльце в пушку или кому не досталось премий? Те, у которых неврастения на почве зависти?

— Ой, Анька, дай нам с удовольствием позлословить! — рассмеялась Инна. — Независимых премий не может быть в принципе.

— Творческий человек не должен заниматься собственным пиаром, — забухтела Аня.

— А кто за него это будет делать? — удивилась Инна.

Лена не выдержала и неодобрительно заметила:

— Не выдохлись еще? Волна вашей критики может увеличиться до цунами и уничтожить все человечество. Ожидаю шквал возражений.

— Какие на периферии могут быть битвы за премии? Они же копеечные. Смешно слушать. Моя подруга получила семьдесят рублей, так была на верху блаженства. Вот в столице, когда на кону полтора-два миллиона, можно представить, что твориться, — поделилась предположением Жанна.

— А я была бы согласна отдать премиальные деньги, а славу лауреата себе оставить. Деньги с собой в могилу не унесешь, а слава и в реальной, и в будущей жизни осталась бы при моем имени, — рассмеялась Инна. Разговор явно развлекал ее.

«Ничего нового и оригинального не сказали». — Лена прикрыла тяжелые, словно чугуном налитые веки, но снова услышала Инну:

— «Закачала» внучатая племянница в мою электронную книгу произведения авторов, получивших премии «Русский Буккер» и «Большая книга» за последние три года. Далеко не всё понравилось. Нет волнующих тем или нет гениев слова? Цена им другая? Дефицит личностей? А в войну были, и при сталинском режиме тоже. Парадокс? Многих истребили? Геройство отсутствует? Недостаток прототипов? Может, теперь созданное, лет этак через сорок покажется шедевром? Не хотелось бы. Это означало бы полную деградацию.

— Обсудим этот вопрос завтра «на свежую» голову, — спокойно, но твердо сказала Лена и мысленно успокоила себя тем, что на встрече сокурсников будет не до литературных диспутов.

16

— …А как ты понимаешь выражение: искусство и литература должны идти впереди правды? — Это Аня обратилась к Инне.

Жанна на этот раз оказалась расторопнее:

— Фразы, вырванные из контекста трудно интерпретировать. Я предполагаю, что речь в ней идет о том, что читая книги человек, особенно подросток, как бы репетирует то, что потом будет проживать на самом деле. Так он учится. Потом, в своей жизни, ему проще будет делать правильные выводы. Но неправда тоже интересна писателю, как объект исследования.

— Спасибо за разъяснение, за проявленную заботу. Негоже нам, «представительным, гламурным» дамам быть в неведении, — нехорошо ухмыльнулась Инна.

— Всегда к вашим услугам, — одним галантно-насмешливым кивком, виртуально «расшаркалась» Жанна.

— Трудно простому человеку жить без правды, — вздохнула Аня. — Что кругом твориться! Ложь, ложь… Еще Черчилль писал, что маленькую правду охраняет эшелон лжи, чтобы не дать ей выйти наружу.

— Отец лжи — дьявол! В нас «или Бог, или черт сидит. Третьего стула нет». Русские писатели и художники всегда отвоевывали территорию правды, — сказала Жанна патетически.

— Малевич ее тоже искал? И что нашел? — спросила Аня.