Любовь моя

— Лена, кто, по-твоему, герой нашего времени? Я включаю телевизор и в любое время дня и ночи на любом канале вижу сотрудников наших доблестных силовых структур, вот и делаю вывод, — сказала Аня неуверенно. — На втором месте артисты. Посмотри, сколько передач в неделю им посвящается! А на третьем — политики.

— Я думаю, женщина.

— Пока львы молчат, на сцену выходят львицы? — усмехнулась Инна.

— Так уж сложилось в сегодняшней жизни, что женщина возложила на свои плечи гораздо больше, чем когда бы то ни было. Разумеется, годы войны во внимание не принимаются. Оглянись вокруг, присмотрись и ты поймешь, что я права. Не потерплю возражений, другие варианты не принимаются, — шутливо приостановила Лена Анину попытку возразить.

А Инна мгновенно настроилась на веселый лад и добавила:

— Мы даже вину мужчин берем на себя: «Я за грех твой, милый мой, перед Господом отвечу».

«Даже такой серьезный вопрос превратила в комедию», — еле слышно сердито пробурчала Аня.

— Женщины всегда стремятся создавать вокруг себя гармонию мира и красоты, — заметила Жанна.

— И английская железная леди, бывшая премьер-министр Тэтчер? — удивилась Аня.

— А в семнадцатом веке на Востоке гаремные женщины определяли политику государств. Смещали одних властителей, ставили других, — сообщила Инна. Ей нравилась тема. Она попыталась затронуть Петровские времена, но подруги не пожелали погружаться в историю правления великих Российских императриц. Их волновало настоящее и будущее страны.

23

— …Лен, очнись. Задумалась? Вернемся к нашему спору? Я не исключаю восторженные восклицания и панегирики по поводу твоих книг для взрослых, но есть к ним и вопросы.

— Критикуй, критикесса. Не юли. Я разрешаю откровенно говорить нелицеприятные вещи. Я жду твоего приговора. Раззадорь во мне недовольство собой, — сквозь сон разрешила Лена.

— Браво! И я для чего-то сгодилась. Тебя не пугает мое воинствующее дилетантство? Критиковать чрезмерно, ретиво?

— Вразнос. Напропалую. Я готова к любым трактовкам. Окати меня ледяным душем, выдай порцию желчи, отыграйся за всё и вся.

— Не жди от меня поблажек. Я превращу эту квартиру в площадку для творческой дискуссии! Я выведу тебя на откровенность и устрою полный разгром! Ох, и потопчусь я сейчас на твоей писательской ниве! Порой плачевные обстоятельства приводят к чему-то положительному и полезному, не правда ли?

— А на костях не хочешь? О, непогрешимый судья… не способный проникнуться таинственным чувством восторга, — съехидничала Жанна по поводу интеллектуальных и эмоциональных возможностей Инны.

— Да уж слюни не стану распускать даже для подруги. Кого любят, того мало хвалят. Теперь я это хорошо понимаю. И я знаю о себе неопровержимые вещи: я не вру, не подлизываюсь и о жизни знаю больше некоторых тут присутствующих. И родство наших душ мне не претит, — в ответ отрезала Инна и подумала презрительно: «И что бы ты во мне понимала!»

— Ну не отлучишь же от писательства? — улыбнулась Лена.

— Так вот, после тщательного рассмотрения твоего творчества, я задам следующие вопросы, — Инна посмотрела в сторону Жанны, — во-первых, зачем такая необычная фабула? В меру безумная идея! Я понимаю, даже балеты бывают бессюжетные, но канвой там служит музыка. Она наталкивает на идеи, из нее рождается понимание. А у тебя музыка души, что ли? Только всякий ли ее услышит?

— Хорошо сказала: музыка души! Один товарищ рассказывал мне: «В голову приходит удивительная, потусторонняя музыка. Она раскрывает мое подсознание, и я пишу в сомнамбулическом состоянии. Моя душа, словно отлетает, отпускается от страданий и мучительных размышлений и после недолгих странствий находит приют в пространстве счастья… И я пишу о прекрасном!» Со мной тоже такое случается. — На лице Ани промелькнула мечтательно-восторженная улыбка.

Инна «не услышала» Аню и обратилась к Лене:

— Я понимаю, нет единого сюжета, зато масса смыслов. Легко писать, имея мощный интригующий сюжет. А попробуй бессюжетным произведением увлечь читателей, вот где проявляется в полную силу индивидуальность и талант писателя. Да?

— Иногда сюжет не заслуживает развития, но имеет смысл остановиться на углублении сути какой-то проблемы, — ответила Лена.

— Может, Инна, тебе важнее нырнуть в неизведанные бездны русского языка? А что? Тоже полезное дело, — предложила Жанна.

— Прямо-таки неизведанные. Ладно, идем дальше. Идея должна быть хорошо упакована. Разве писатель в этом не заинтересован? Но ты вместо этого вспоминаешь, философствуешь. Наболевшее слишком торопишься высказать? — продолжила Инна. — А вот обложки твоих «взрослых» книг достойные: то ли метафоричные, то ли символичные.

— Теперь в плохом оформлении книги не выпускают. Дизайнеры не позволят.

— Но идея обложек и названий книг, безусловно, твоя?