Любовь на коротком поводке

Мы занимаемся любовью прямо там, где сидим, на переднем сиденье фургона, под громкое пыхтение Мерфи на заднем сиденье. В этом есть что-то странно дикое, даже нелепое. Но и что-то возбуждающее. Заниматься тем, чем мы занимаемся в центре фермерского поля, где мы не имеем права находиться. В машине, выпрошенной для этого случая у жены Карла, под внимательным взглядом навязанной мне собаки.

— Я тебя люблю.

Эти слова, почти неслышные, долетают до моего уха вместе с шумным выдохом. И когда они до меня доходят, их эффект равносилен взрыву гранаты, разрывающей на мелкие кусочки все иллюзии насчет моей способности отстраниться. Причем я ощущаю только собственные руки, обнимающие его за шею, его слова, застрявшие у меня в ухе, и запах свежевыжженной земли, который мне, вероятно, мерещится. Итак, Карл говорит, что любит меня. Что теперь? Что вообще может произойти теперь? В моем плане этого нет. Во всяком случае, такой ситуации не было бы в плане, если бы он существовал. Сейчас же, не зная ни маршрута, ни пункта назначения, меня так и подмывает сказать ему, что я тоже его люблю. Но почему-то я не могу заставить себя это произнести, во всяком случае, вслух. И изо всех сил надеюсь, что он не спросит об этом. Не спрашивать, ничего не говорить, ни на чем не настаивать. Наверняка именно такой политике и нужно следовать.

Тут с заднего сиденья доносится поскуливание. Мерфи тактично напоминает, что любой аппетит к подсматриванию, даже его, имеет свои границы. Карл тянет руку, чтобы открыть дверцу.

— Пойди побегай, приятель.

— Нет! — Я сажусь и хватаю Карла за руку прежде, чем он успевает открыть дверцу. — Не делай этого!

— Почему? Мы свое удовольствие получили, почему же бедняге тоже не развлечься?

— Потому что я пообещала не спускать его с поводка.

— Пообещала? Впервые за время нашего короткого знакомства Карл, похоже, начинает раздражаться. — Кому пообещала?

— Моему другу. Хозяину Мерфи.

— Вот как. Так ведь твоего друга здесь нет? Или подруги?

— Нет. — И слава богу. Я на секунду представила себе Джерри, запихнутого на заднее сиденье вместе с Мерфи и наблюдающего, как мы с Карлом трахаемся. — Карл, я не имею права пустить его бегать.

— Господи, да ведь мы в средине неизвестно чего. На мили вокруг ни одной машины, и я сомневаюсь, что в последние сто лет здесь хоть единожды видели медведя. Чего, черт возьми, ты боишься?

Я чувствую, как краснею до корней волос, попав в ситуацию, более абсурдную, чем Карл способен себе представить. Вот я тут сижу и цепляюсь за свое обещание не спускать Мерфи с поводка, как будто это какой-то жалкий обрывок чести, плавающий в море моего вероломства. Ведь еще совсем недавно я считала, что люблю Джерри. Разумеется, без всяких обязательств. И, конечно, никаких клятв, о которых Джерри мог бы мне напомнить. И все же, вот здесь, в середине неизвестно чего, как выразился Карл, в глубинке и по уши в любви, я ощущаю потребность придерживаться того, что осталось от моей честности, даже на самом низшем уровне. Хотя, возможно, на более высоком уровне мое слова ничего не значат.

Я начинаю приводить в порядок свою одежду.

— Послушай, я выйду и немного погуляю с Мерфи. Раз уж, как ты говоришь, он тоже имеет право на прогулку. — Избегая взгляда Карла, я наклоняюсь назад, чтобы прицепить поводок к ошейнику. — Просто подожди меня в машине. Я недолго.

Когда через несколько минут мы с Мерфи возвращаемся, я застаю Карла, повалившегося на руль в припадке хохота.

— Что такого смешного?

— Ничего. Ты. Твоя одежда наполовину расстегнута, а ты топаешь по стерне с собакой на поводке в виде украшения.

Я сажусь рядом с Карлом и тоже начинаю смеяться. Первый маленький ухаб на дороге любви вроде бы преодолен. В машине стоит явный запах секса, пряный и солоноватый, и я прикидываю, примет ли Карл какие-нибудь меры, чтобы избавиться от него, прежде чем вернет машину жене.

Затем я наклоняюсь назад, чтобы отстегнуть поводок. И мне в глаза бросается нечто, чего я раньше не заметила: детская коляска, сложенная и засунутая в угол багажника, как какое-то дохлое насекомое. Ее вид действует мне на нервы. Как будто я повернулась и увидела одного из отпрысков Карла, уставившегося на меня с заднего сидения.

— Карл… там сзади детская коляска.

Ничуть не удивившись, он оборачивается.

— Черт, ведь я же говорил Вив, чтобы она спрятала эту проклятую штуку в погребе или отдала кому-нибудь. Тоби все равно уже слишком для нее большой.

— Тоби?

Карл укоризненно качает головой, хотя ко мне это никакого отношения не имеет.

— Ему иногда все еще нравится, чтобы его повозили. И Вивьен не может отказать. Он же самый младший.

Младший? Я понятия не имела, просто ли я повторила это слово или задала вопрос. Ответ совершенно очевиден. Тоби — еще один ребенок Карла. Насчет существования которого я до последнего момента находилась в счастливом неведении.

— И сколько лет сейчас Тоби?

— Дай подумать… около четырех? Неужели столько? Да, скоро четыре года будет. Ну и ну!