Любовь на коротком поводке

Я подумала, что тут он прав.

— И ты собираешься плавать среди ночи?

— Недолго. Несколько раз, быстренько, взад-вперед.

В полном одиночестве.

Пока он это говорит, я представляю себе его гибкое, стремительное тело, разрезающее голубую воду. Я представляю себе, как он ныряет и ныряет, скрываясь под водой, куда не доходит мой голос. И куда не доходят голоса других людей, зовущих его с края бассейна. Я вижу, как он становится все меньше и меньше, удаляясь все дальше и дальше, как точка на экране, как маленький пушистый комочек… как Мерфи в тот день, в парке, когда он помелькал на горизонте и исчез.

— Карл… — Я пытаюсь сдержать панику, не дать ей прорваться к телефонным проводам, соединяющим меня с ним. — Приезжай домой поскорее. Я буду ждать — в ванне, под грудой пирожных с банановым кремом.

— Да? Ловлю тебя на слове, солнышко. Обнимаю.

— Я тебя люблю.

— И я тебя. Будь уверена. Спокойной ночи.

Как раз перед тем как положить трубку, я слышу прощальный вопль туманных горнов со стороны Карла, мрачно обещающих, по крайней мере, еще один день, а может, и больше, туманного одиночества. Я залезаю поглубже под одеяло. Дальше и дальше, как морской ныряльщик, туда, где Карл, теплый и надежный, ждет, чтобы заключить меня в свои объятия.

Глава четвертая

Во сне я каким-то образом умудрилась, без усилий и объяснений, последовать за фургоном с детьми Карла от того места, где я его впервые заметила, до огромного ресторана на шоссе.

Наяву я ничего не знаю о заведениях такого типа, но во сне я его сразу узнаю. Нужно иметь с собой хотя бы одного ребенка, чтобы вас впустили в этот чудо-мир пластиковых столов и стульев, привинченных к полу, и улыбающихся динозавров на стенах. Кругом мечутся дети в широких шортах и бейсболках, повернутых козырьком назад. Папы все — в футболках, мамы — в джинсовых куртках, а затесавшиеся сюда бабушки — в брючных костюмах пастельных цветов.

Самое поразительное, что меня, взрослую женщину без детского «сопровождения», пропускают в зал и позволяют сесть, где мне заблагорассудится.

Когда я выбираю себе столик, то оказываюсь рядом с семейством Карла. Они сидят около большого панорамного окна, через которое струится тусклый дневной солнечный свет и падает прямо на яркие волосы дочерей Карла. Что бы я там ни говорила Карлу по телефону, я узнала бы этих детей повсюду. Включая маленького Тоби, такого же темненького, как Карл, который восторженными глазенками смотрит на доброго старого папу.

Добрый старый Карл выступает здесь в роли, которую, как мне кажется, он предпочитает всем остальным. Он смотрит в мою сторону, и я замираю. Но его взгляд бежит дальше, и я с облегчением вспоминаю, что здесь я невидима. «Другая женщина», которая, по сути, не существует.

Карл улыбается стандартной улыбкой человека, делающего это из вежливости. Он, как я инстинктивно понимаю, закаленный ветеран подобного рода мероприятий. Путешествий в Страну чудес, в Морскую страну, в Страну сафари и во все остальные страны, которые находятся в пределах досягаемости. Он пережил посещения многочисленных царств, в которых от доброго родителя ждут, что он позволит дельфинам тыкаться ему в лицо, попугаю — сесть на плечо, обезьяне — ущипнуть себя, и который согласен вымокнуть до нитки, спускаясь вместе со своими чадами по Самому Дикому Водопаду Мира.

И все это, как правило, Карлу нравится. Но сегодня, похоже, он не может полностью отдаться всем этим забавам. Как будто в его голове нашелся неуловимый уголочек (и я так к нему близко, что могу в точности указать его местонахождение), куда его мысли постоянно убегают, несмотря на все усилия сосредоточиться.

Пока он еще ни разу не взглянул на свою жену. Хорошенькая, лучше, чем я ее себя представляла, но с виду капризная и определенно апатичная, какими часто бывают нервные женщины.

— Послушайте, детки, — неожиданно говорит Вивьен. Я даже подскакиваю. — Почему бы вам не поиграть немного? Джемма, будь хорошей девочкой, своди их в игровую комнату, там полно этих мячиков, с которыми можно попрыгать. Тебе ведь хочется, правда, Тоби? Все, пошли быстро!

Дети переглядываются, затем послушно исчезают в другой комнате. Жена широко улыбается Карлу.

— Ну, наконец-то мы одни. Разумеется, для меня это почти что внове, не то что для тебя — избавиться от детей.

— Слушай, — говорит Карл, — прежде чем ты начнешь…

— Кто начинает?

— Я серьезно. Ты же обещала: никаких скандалов, если я вернусь домой на несколько дней. Я это сделал, причем на большее число дней, чем собирался, и теперь…

— И теперь ты снова возвращаешься к развеселой холостяцкой жизни.

— Не совсем так.

— Ну конечно. А то я не знаю!

— Господи, Вивьен, какой смысл начинать все с начала?

— Абсолютно никакого. Пока ты не перестанешь врать, что не водишь женщин в свое логово, где «вытрахиваешь» им мозги. Что, судя по тому сорту женщин, который ты предпочитаешь, не такое уж и достижение.

Она уже повысила голос, что заставляет Карла говорить тише, в надежде, что она последует его примеру.

— Не слишком ли большой комплимент тебе самой, старушка? — мягко замечает он.