Любовь на краю света

К тому времени Джереми успел обуздать свои чувства и снова нацепить бесстрастную маску, но за свой язык он бы не поручился. Придав лицу непреклонное выражение, он хмыкнул и снова кивнул.

Тристан улыбнулся с явным облегчением.

— Конечно, тебе некуда спешить, — добавил он, — но объявление о помолвке должно выйти не позднее чем через неделю.

Джереми снова хмыкнул, что вполне можно было принять за возглас одобрения. Если ему не удастся выяснить за неделю, каковы истинные чувства Элизы, он сойдет с ума.

Дорожка, по которой шли мужчины, обогнула замок и привела их к двери в боковое крыло.

— Как твоя рана? — спросил Тристан, открывая дверь.

Рука заботила сейчас Джереми меньше всего.

— Еще болит! — прорычал он, переступая порог.

Опередив Тристана, он твердым шагом направился в библиотеку.

Он знал: стоит ему уткнуться в один из древних фолиантов Ройса, и на какое-то время его оставят в покое. В положении известного ученого есть свои преимущества. Нужно лишь время от времени перелистывать страницы, и тогда все будут убеждены, что он погружен в чтение. Превосходное прикрытие для того, чем он в действительности намеревался заняться — придумать способ узнать, разделяет ли Элиза его чувства.

Любит ли она его так же, как он ее.

День, начавшийся мучительно несуразно, к вечеру превратился в настоящую пытку.

Элиза не представляла, не желала верить, что три дамы, которых она всегда считала умнейшими представительницами своего круга, могут быть настолько недогадливы, едва ли не слепы. Это казалось немыслимым, абсурдным. Их разговоры об Элизе, Джереми и о будущем браке звучали сущей бессмыслицей.

Ни одна из трех леди не сомневалась, что брак состоится, но в остальном их ожидания заметно расходились с действительностью, что подчас приобретало трагикомические формы.

Матушка подстерегла Элизу в холле и заговорила о предстоящей свадьбе Хизер и Брекенриджа. Из-за опасной раны виконта и его затянувшегося выздоровления с приготовлениями к свадьбе пришлось повременить, но теперь, когда бал по случаю помолвки успешно состоялся, можно было назначить дату венчания.

Элиза поначалу не поняла, почему матушка обращается с вопросом к ней, но все стало ясно, когда, переступив порог гостиной Минервы, леди Селия объявила:

— В скором будущем ожидается и твоя свадьба, нам нужно подумать, как уравновесить эти два события.

Недоуменно нахмурившись, Элиза опустилась на диван рядом с матерью.

— Уравновесить? Каким образом?

— Ну, дорогая, поскольку Хизер с Брекенриджем вступают в брак по любви, все ожидают, что свадьба будет пышной, романтичной. — Селия участливо посмотрела на дочь, в ее ореховых глазах читалось сострадание, губы сложились в жалостливую, почти скорбную улыбку. — А вы с Джереми… разумеется, никто не хочет подвергать вас подобному испытанию.

Элиза ошеломленно застыла, не в силах произнести ни слова.

Селия по-своему расценила ее молчание и, сочувственно потрепав дочь по руке, повернулась к Минерве с Леонорой, желая спросить их совета. Прежде всего, ее интересовало, сколько должна продлиться помолвка Элизы с Джереми, чтобы общество сочло этот срок приемлемым. «Не дольше необходимого», — единодушно заключили обе дамы. Теперь предстояло решить, много ли времени должно пройти между блистательной феерией в честь свадьбы Хизер и скромным, лишенным всякой пышности бракосочетанием Элизы с Карлингом.

Тщетно пытаясь собрать воедино разбегающиеся мысли, Элиза мучительно подбирала слова, чтобы развеять нелепое заблуждение, но всякий раз, когда ей удавалось мысленно составить подходящую фразу, какая-нибудь из трех дам отпускала новое абсурдное замечание, и потрясенная Элиза умолкала в замешательстве. Хотя не раз готова была вскочить и громко крикнуть: «Все это неправда!»

Но потом Минерва, Леонора и Селия заговорили о домашних хлопотах, о мужьях и детях, и Элиза предпочла молча слушать.

Слушать, потому что дамы говорили не о ней или Джереми, а о собственных заботах, изредка возвращаясь к свадьбе Хизер. В их рассказах речь шла о семейной жизни, той самой жизни, которая, как всегда представлялось Элизе, ожидала и ее.

Из их беседы становилось ясно, сколь велико различие между союзом, заключенным по любви, и брачным соглашением, предписанным правилами света.

Эта мысль заставила Элизу впервые задать себе важный вопрос, остававшийся пока без ответа.

Любит ли ее Джереми?

В своих чувствах к нему она не сомневалась.

Еще две недели назад Элиза рассмеялась бы в лицо тому, кто посмел бы сказать, что она влюбится в Джереми Карлинга, но теперь все изменилось. Чувство, пронзившее ее в тот миг на гребне горы, когда Джереми бросился к ней и заслонил собой от пули, готовый принять смерть ради спасения ее жизни, не оставляло места сомнениям.

Она была безумно, отчаянно влюблена в молчаливого, немного рассеянного ученого, который в минуты опасности превращался в воинственного рыцаря, похожего на ее братьев и кузенов.