Любовь с алкоголем

Все были атеистами в семье. Это сейчас мать Славицы, на старости лет и будто с разрешения, стала ходить в церковь, молиться и ставить свечи за спасение души Славицы, брата ее Драгослава и всех сербов. Хотя… она вот тайно крестила же Драгослава, а? Может, потому что тот родился во время войны и отца рядом, во время рождения сына, не было. Он воевал, был в партизанах, потом на фронте. А когда Славица родилась, он был коммунистом, и ни о каком крещении и речи быть не могло. Речь уже была о разводе, вот о чем.

Долгие годы она ездила летом в этот дом у Морачи. Да и зимой они приезжали в Подгорицу, потому что Тито хоть и любили, старые люди все равно называли город по-старому, и их кто-нибудь отвозил к дому. На горах лежал снег, и Славице даже больше нравилось там зимой. Все было суровее. И даже магистраль над рекой, издали она казалась опасной тропиночкой, как на фотографиях, которые у Славицы были собраны в конверте, фотографии из детства. Но ни одной не было как-нибудь, хоть чем-нибудь связанной с религией. Ведь там же были монастыри кругом, церквухи… А у Славы были фото Морачи в тумане или после дождя — мутной, страшной. Или в каньоне, среди камней и скал она извивалась, бушевала, кипела… И мальчишки в ней купались. Жуть, какая холодная она была в верховьях, в горах. А около дома росли яблони, и ужасная бабушка Аны и бабушка Славицы варили варенье из яблок, которые падали в траву, ранние самые. Получалось повидло. И его мазали на блины…

Ей казалось, что в Америке слишком много Бога. Нельзя было красиво выйти замуж без Бога. Потому что, если не в храме, то в даун-тауне, в суде, стоишь в очереди с мексиканцами, чтобы тебя зарегистрировали. Нельзя красиво встретить Новый год, потому что все отмечают Рождество и даже выкидывают елки к Новому году. Из-за повсеместного присутствия Бога Америка иногда казалась такой провинциальной, отсталой… Хотя католицизм и протестантство были куда более гибкими религиями, чем православие. От православия веяло какой-то дремучестью и забитостью, перед чем надо дрожать в страхе, причитая «Господи прости, Господи прости, прости Господи, споди… споди…» И если и можно верить только из одного страха, то у Славицы вообще преобладала… брезгливость! Ложка эта жуткая из детства! В современной же американской церкви все было доведено до телевизионной истерии и опошлено до бесстыдства пастора, телесвященника, заливающегося слезами и потом орущего на всю страну, раскаиваясь в том, что кого-то… выебал!

К приходящим на АА митинги не по собственной воле, а потому что назначила полиция, относились с недоверием. Вот они все стояли в очереди к председателю собрания — чтобы тот отметил их присутствие на карточках. У кого зеленые, у кого розовые. Эти люди никогда не задерживались, а поскорее спешили к своим машинам. И сейчас председатель попросил парня перед Славицей помочь убрать стулья, но тот, извиняясь, стесняясь, сказал, что не может, что должен вернуться на работу, приехал, мол, во время ланча. Люди с карточками никогда не знакомились с постоянными участниками АА митингов, никогда не лезли с вопросами. Люди с карточками никогда не приносили тортов на свои именины и никогда не получали значков за 10,15,20 дней трезвости… Люди с карточками были как воры! Они не разделяли убеждений Анонимных Алкоголиков. Они приходили сюда, потому что так назначила им полиция. Потому что без карточки с отмеченными посещениями с них не будет снято обвинение! «Полиция совершает предательство по отношению к настоящим членам АА. — Славица протянула свою розовую карточку и тоже извинилась за то, что не может остаться. — Полиция назначила нам Бога раз в неделю, на 52 недели. О'кей, Бога, как каждый Его понимает. Но принеси доказательство своей веры!» И получалось, что в каком-то смысле это «Бог» расписывался на карточке. АСлавица уже несколько раз подделывала «Божью подпись», потому что надо было показывать карточку и в школе, в SPAN. «Вовсе это не поворот воли и жизни к Богу (3-й шаг). Атем более что для многих всю жизнь Богом был и есть алкоголь!»

Она вернулась домой, где, к великому ее удивлению, Раечки не было. Но с Раечкой все равно нельзя было напиться. А ей уже хотелось, безумно хотелось выпить. Так, чтобы завершить вчерашний вечер. Она как-то конвульсивно допила вино. И так же конвульсивно стала звонить каким-то знакомым, забытым ею людям, выискивая в памяти кого-нибудь не очень раздражающего, с кем можно поддать и напиться. Да, это было целью. А «смиренно просить Бога, чтобы Он убрал бы ее изъян» (7-й шаг) скуластая девушка не хотела.

11

— …да я себя, может, ненавижу за то, что красивая, а? Что ты вообще понимаешь в моих, моих внутренних… да, в моем нутре!

— Уже даже очень неплохо понимаю, научился. Ты уже можешь через двадцать минут, а не через два часа кончить!

— «Шат ап!»[30] Ты понимаешь в кинокамере! Вот и снимай! — Слава подняла воротник плаща Димитрия, надетого для съемки.