Любовь с алкоголем

Славица бросила лилию на кровать «рыжей» — в кружевном покрывале, со множеством подушечек было ее ложе. Она представила «рыжую», закутанную в шаль, мастурбирующую с плачем, рвущую на себе шаль. А отец Дагласа сидит на стуле и играет на балалайке. «Маразм», — сказала Славка вслух, но все-таки представила, как худые ягодицы «рыжей», будто провалившиеся щеки, сжимаются в судорогах оргазма.

Она спустилась вниз и как зверь, как норка, может быть, ходила около кухни, поглядывая на холодильник, в котором стояло шампанское. Она произносила в уме речи, отговаривающие себя пить. Но тут же, останавливаясь у двери, будто саму себя видела — ренджерз на ногах, башка бритая, резко дергает дверцу холодильника. В конце концов, она, не дергая резко, а спокойно открыв холодильник, достала бутыль шампанского. Пробка стрельнула. «Я отмечаю свою слабость… Слабость для выполнения принятого решения бросить пить. Но значит, что я еще не осознала, что это решение…» Она вернулась в комнату Вильяма и поставила пластинку Прокофьева — «Смерть Тибальда». Она ходила по комнате с задернутыми шторами, в сумерках, пила шампанское и время от времени заходила в стенной шкаф Дагласа, пытаясь найти там что-то. Какой-то секрет.

В одной из запыленных коробок лежала пачка писем, перевязанная лентой. Письма Дагласу в Москву. Отего матери — К.Даглас. Славка посмотрела на почтовые штампы — письма отправлялись каждый день. «Каждый день «рыжая» умоляла его вернуться, бросить русскую девушку… Ее бросил муж, она боялась, что бросит и сын. Разве сын принадлежит, чтобы бросать? Как мужчина…»

К приезду Вильяма она сидела у бассейна, в кресле под ивой, бокал с шампанским в руке. Пьяная, но не злобная. Саркастичная, конечно. Даглас разделся и плавал в голубой воде.

— Я не удивлюсь, если однажды в газете прочту, что ведущий химик, специалист, был найден задушенным, а его мать срочно отправлена в сумасшедший дом… Задушенным в постели матери! — Славка нагло раскачивала ногой, жалея, что на ней нет шлепанца. — Как у вас это модно, мать-сын, дочь-отец… В старом Хайт репорт[47] дан какой-то безумный процент женщин, сознавшихся, что они были изнасилованы отцами в невинном возрасте. Так они познакомились с сексом…

— Моя дорогая, ты меня извини, но ты-то сама в полной зависимости от воспоминаний о брате…

— Не в зависимости, а просто никто не смог произвести на меня большего впечатления, чем он. Тогдашний.

— Вот именно! Тогдашний. То есть сама ты была маленькая. И никого лучше его не было и быть не могло. Поэтому твой идеал и недосягаемым остается. И останется! Он заведомо настолько завышен, что никогда недостижим. Провал обеспечен!.. Это вообще у русских и славян очень распространено: мечтать о манне небесной, то есть о чем-то, чего никогда нельзя обрести! — Даглас подтянулся и вылез из воды, на противоположном краю от Славицы, и она пошла к нему, по самому краю бассейна, грозя упасть…

— Я все-таки не типичная представительница славян. Потому что я все, что ты говоришь, очень хорошо сама понимаю. Я только… только еще как бы не… не доросла, что ли, да, до решения. То есть до исполнения принятого решения!

Вильям не стал одеваться, а, взяв в охапку одежду, обняв Славку за плечо, повел ее в дом.

— Нам надо поесть, наверное… Ты в состоянии куда-нибудь ехать? — Даглас говорил из стенного шкафа. Он подумал, что вот, вроде, уже узнал ее, и даже мысль жить с ней вместе промелькнула уже в голове, и она совсем не такая, как в тот вечер в галерее, то есть не только она насмешливая, а и несчастная. И вот она лежит на его постели — он вошел в комнату — и он ничего не знает о ней! И как это ужасно — узнать, узнавать. Влезать в человека, привыкая к нему бессознательно, и потом вдруг окажется, что он не твой. Никто ведь не приходит к другому и не заявляет — я, знаешь ли, алкоголик, у меня комплекс неполноценности, еще я блядун и врун, плюс я неряха… Да и что толку от таких заявлений! В момент, когда завязываются отношения, все на эмоциональном подъеме и любопытстве и именно на желании узнать самому, на своей собственной шкуре, чтобы испытать…

— Я могу принять душ и тогда буду в состоянии… — Славица встала и полы халата распахнулись, но она тут же закрылась, подумав, что раз она пьяная, то ничего и не получится, и пошла в ванную, закрыв за собой дверь.

Вильям услышал поднимающиеся ворота гаража и, надев брюки, вышел босиком. Перед гаражом, на участке, стояла его мать. Она была в солнечных черных очках и маленькой шапочке-панамке.

— Я вернулась! Я оставила твоего отчима там! Я так устала. Какой зануда, твой отчим! Он сказал, что я не умею расслабляться, чтобы наслаждаться!

— Но вы же записались на какую-то программу?

Его мать вернулась из Палм Спрингз, где она действительно была записана на оздоровительную программу СПА. Со своим мужем, о котором она говорила «твой отчим».