Любовь с немецким акцентом

Со своим доктором я договорилась прилететь на коррекцию груди через несколько месяцев, если мне она действительно будет нужна. К сожалению, опасения мои подтвердились, и после окончания кормления у меня вместо хорошего полного второго остался первый осунувшийся. Думаю, многие меня поймут: в зеркало на себя без слез смотреть я не могла. Точнее, мне было стыдно снять майку даже перед самой собой. Раздеваясь в ванной, я старалась не смотреть в зеркало, спать шла только в ночной рубашке, а если моя грудь попадалась мне на глаза, я не могла сдержать отвращения: растянутая, отвисшая, разного размера. А знакомо ли вам чувство, когда все твои старые бюстгалтеры тебе велики, при том что ты не худела? Ни одно из старых и любимых платьев не садилось так, как раньше, поэтому повторного вопроса «делать или нет?» у меня не стояло, и причиной было вовсе не желание стать, как Памела Андерсон, а почувствовать себя снова комфортно в собственном теле.

Операция стоила дороже: к работе хирурга, наркозу и стационару добавилась цена имплантов. Не поверите, я устроилась на подработку фотографом… в эскорт-агентство! Для Дюссельдорфа и окрестностей такого рода бизнес – в порядке вещей. За очень хорошие деньги, с маленькой дочкой в слинге, я снимала девушек легкого поведения в разных антуражах: в белье на кровати, в строгом костюме у офиса, в повседневной одежде на улице. Девушек было много, все очень разные: от двадцати до пятидесяти, от 34 размера одежды до весьма внушительных объемов.

Я умела выгодно подать фигуру, а лицо на сайтах все равно замазывали. Плюс параллельно я продолжала вести свои курсы в фитнес-клубе. Нужную мне сумму я скопила за лето. Воистину, если ты чего-то хочешь, то сделаешь все возможное, чтобы это получить! Я не стала спрашивать разрешения у мужа или ждать, когда он меня проспонсирует, я все решила и заработала сама. В тот момент я собой жутко гордилась, не скрою.

В очередную поездку в Петербург к родителям я опять назначила «свидание» с хирургом. Эта операция прошла легко и быстро, я даже ничего не успела понять: разметка, наркоз, и проснулась я уже в компрессионном белье с таким ощущением, что накануне я жала штангу с парой лишних блинов на ней. Боль была абсолютно терпимой, а радость от того, что и этот пункт выполнен, – безграничной!

Армин прилетел ко мне через неделю. Помня то, как до операции он меня уверял, что грудь – это не самое главное, я немного переживала. Тем более первое время мой бюст был на размер больше из-за отека. Мне казалось, что меня за ним не видно! Пышная стоячая грудь – это очень красиво, но мне казалось, что мужу не понравится. Я четко понимала, что операцию я делала исключительно для себя, не для него, однако перед встречей меня колотило, как перед экзаменом. Нет, не так! Помните, в юности мы все совершали странные эксперименты с внешностью? То челку пострижем, то прядки перекрасим втайне от родителей. Некоторые делали пирсинг или тату. И вот ты идешь такой гордый с новой фишечкой, розовыми перьями в волосах или серьгой в пупке, доходишь до дома и стоишь полчаса на лестничной площадке, не осмеливаясь позвонить в дверь. «А вдруг мама заметит? А что она скажет? Вдруг будет ругаться?» – эти вопросы сменяют друг друга в твоей голове. Вот подобное чувство испытывала и я в тот момент, – я очень переживала, что скажет мой муж! Нет, я не боялась, а именно волновалась. Армин уверял меня, что даже если грудь потеряла форму, отвисла и уменьшилась – меня как личность это не делает хуже. Конечно же, он был прав! Но для собственного восприятия мне необходимо чувствовать себя уверенной и исправить появившийся недостаток. Да, я перфекционистка, причем страшная. Он, кстати, тоже.

В аэропорт я надела бадлон с узким горлом. Это был как раз первый день, когда я более-менее смогла поднимать руки вверх. Мне казалось, что в темном бадлоне не будет видно, что из грустного первого размера, оставшегося после грудного вскармливания, моя грудь превратилась в хорошую троечку.

– Ого! – было все, что сказал мне муж с выпученными глазами.

«Это он еще меня с глубоким вырезом не видел», – подумала я.

Знаете, что самое интересное? Вот сколько бы он ни говорил до операции о том, что ему неважно, какая у меня грудь, что это все глупости, ровно столько же после операции он стал обращать внимание на женщин, у которых как раз таки груди нет или форма утеряна, и говорить что-то вроде:

– Не понимаю, почему они не хотят это исправить?

Ох уж эти мужчины…

Глава 13

Новый дом