Любовь с привкусом соли (СИ)

От них меня отделяло мелководье, и, разувшись, я обогнул одну из скал и остолбенел от увиденного. На большом плоском камне, надежно укрытом от берега массивными соседями, лежала невиданная дева. Часть ее дивного тела была погружена в воду, та же, что находилась на поверхности, притягивала взгляд, и оторваться было невозможно. И вспомнил тогда я, Билли, твои легенды о русалках.

Плавные изгибы плеч и груди манили к себе, соблазняли дотронуться до девы морской. Вместо ног у нее был рыбий хвост, бирюзовая чешуя которого горела золотом, переливаясь и мерцая. Плавники русалки, погруженные в воду, то появлялись, то снова опускались, орошая девушку сверкающими каскадами капель, невысохшие алмазы которых сияли в лучах восходящего солнца на бледно-голубой коже.

Ничего более чудесного и завораживающего в своей жизни не встречал я.

Глаза русалки были закрыты, а по ее лицу раз за разом проходила волна муки. Периодически она облизывала свои полные алые губы, собирая с них маленьким язычком капли живительной влаги. И тонкие стоны вырывались из ее приоткрытого рта, создавая удивительную, чарующую мелодию страданий и боли.

Густые длинные локоны черных волос с насыщенным оттенком изумруда разметались вокруг девушки. Часть их оказалась зажата большим булыжником, и никак не могла девушка дотянуться до него и высвободить прижатые пряди.

В несколько больших шагов, погружаясь в воду все глубже и глубже, преодолел я расстояние до камня и избавил русалку от каменного плена. Несколько долгих мгновений смотрела она на меня, и показалось мне, будто в глубине ее красивых затягивающих глаз плескались удивление и благодарность. Еще миг - и русалка перевернулась, оттолкнулась и нырнула в глубины океана.

А я, завороженный, так и остался смотреть ей вслед, потом присел на самом краю, пытаясь в темной толще воды разглядеть морскую красавицу.

Где-то в стороне раздался плеск крупной рыбы и задорный девичий смех. Оглянулся на звук, но вокруг было как и прежде пустынно. И неожиданно почувствовал прожигающий через одежду холод на коленях. Посмотрел вниз, а передо мной спасенная русалка. Длинные ее волосы облепили изящное тело, скрывая наготу. Смотрит она на меня так лукаво, и теперь горят в ее карих глазах бесовские огоньки, а милое красивое личико украшает дьявольская улыбка. Чувствует сердце, что погибель это моя, но нет сил сопротивляться этой влекущей неземной прелести. Так она и привораживает, так и манит поддаться, коснуться, отправиться за ней в царство Посейдона.

− Спасибо тебе, капитан, - шелковистые глубокие нотки ее голоса ласкали слух и очаровывали, и опутывали невидимыми нитями, прочными, неизбавимыми.

Приподнялась она на руках, поцеловала меня. И поцелуй ее был долгий, томный, со жгучим вкусом морской соли. Никогда прежде не испытывал я ничего подобного. Холод ее мягко двигающихся губ прожигал не только кожу, но и душу. Испепеляя внутри меня все светлое, разумное, оставляя лишь безумие и греховное, неуемное желание обладать девушкой. И так же внезапно как начался, поцелуй прекратился. В один миг русалка ушла в льдисто-голубую глубину, на прощание ударив хвостом по воде и окатив меня дождем брызг.

Мелодичный перезвон заливистого смеха пронесся легкой волной надо мной и стих в один момент.

Долго еще сидел я на камне том, то и дело пробуя обжигающий вкус морской соли на губах. Моя одежда намокла от набегающих волн, а я все никак не мог уйти: надеялся, что вновь объявится русалка моя. Но время шло, а тишину вокруг нарушали лишь шепот волн да редкие выкрики бакланов.

В какой-то момент мне даже показалось, что утреннее происшествие причудилось мне, что не слышал я никаких стонов, не было никакой русалки и не было этого колдовского поцелуя. Только почему-то не исчезала соль с моих губ, превращаясь в горькую сладость.

Я безумно разозлился сам на себя, сорвал с ремня флягу и, не задумываясь, с остервенением, выливал питьевую воду, умываясь и безжалостно полоская рот. Но привкус русалочьего поцелуя все равно продолжал холодить мои губы. Не смог заглушить его ни вкус дорого вина, ни местного жгучего пойла, что пил я потом в течение недели. Вся жизнь для меня стала со вкусом и запахом моря, все виделось сквозь призму чар морской красавицы, везде мне грезилась и слышалась она одна: в каждой девушке, в шепоте ветра, в колыхающихся волнах прилива.

Я почти перестал есть и спать, все мои думы были полностью поглощены изумрудоволосой девой с рыбьим хвостом. Каждый свой день начинал я с прогулки по тому самому проклятому берегу, но спрятанный от людских глаз камень всегда оказывался пуст. И когда желание хоть одним глазком, хоть издалека вновь увидеть пленительницу мою взяло верх над разумом, отправился я к скалам на северной части острова глубокой ночью.