Любовь сквозь пиксели

Мы с Марком садимся по обе стороны от Кати, и она о чем-то лепечет. От Кати пахнет той же алкогольной сладостью, что и от Марка. И хоть понимаю, что веселье ее искусственное, все равно облегченно вздыхаю. Не хочу, чтобы Катя снова плакала.

Мы болтаем о вечеринке и последних сплетнях, пока микрофон занимает одна из подруг Алены. Пение девушек меня не интересует, поэтому позволяю себе расслабиться. Даже смеюсь, когда Катя рассказывает, с каким трудом угнала с общего стола для нашей троицы миску с салатом.

– Бон аппетит! – восклицает она и, наклонившись, вытягивает из-за кресла тазик крабового салата.

Я хохочу, а Марк, перекрикивая музыку, тянет изумленное «Чего-о?!».

Почему никто не заметил кражу тарелки и не попросил Чернову вернуть салат на общий стол?!

– Вилка только одна, и я ей уже ела, – хихикает Катя, вскидывая столовый прибор, точно трезубец. – Будете есть?

– Ты ее что, в рукаве носила? – кривлюсь я, когда металлические зубцы направляются в мою сторону. – Убери, я не буду слизывать чужие бактерии!

– А я буду! – Марк выхватывает вилку и с видом самого голодного человека в мире принимается уплетать салат.

– Ну, Марк, я в тебе не сомневалась. – Перегнувшись через Катю, показываю брату язык. – Ты только одно скажи. Где у тебя моторчик, который сжигает всю энергию, которую ты наедаешь?

– Вот тут, – он стучит указательным пальцем по виску. – Интеллектуальная работа тоже сжигает калории.

– Я это знаю. Но ты-то тут при чем?

Катя хохочет так, будто наши шутки – самые смешные в ее жизни. Мне это льстит, но понимаю, что в Черновой играют алкоголь и нервы. Однако, когда вижу ее улыбку, не могу сдержаться и тоже улыбаюсь.

На душе становится легко, будто весенний ветер заглянул в распахнутое окно.

Но мое умиротворение сменяется напряжением и волнением, когда микрофон передают следующему участнику моего тайного конкурса. И хоть я знаю, что Мирон, голос которого мне прекрасно знаком, не может быть Ониксом, внутри все замирает.

Он смотрит на меня.

– Что будешь петь, Лукашов? – интересуется Алена, которая стоит с пультом в руках неподалеку от Мирона.

Мирон молчит. Так и сверлит меня взглядом, смысла которого не понимаю, но выдерживаю его от первой секунды до последней. Будто это какая-то игра или соревнование. Отведу глаза и упущу что-то важное.

Сердце колотится с мощью отбойного молотка. Потому что я знаю, что Оникс где-то рядом? Или потому что лишь на секунду допускаю, что им может быть старый друг?

– Ну и ладно, – доносится до меня недовольный голос Алены. – Я тогда сама выберу тебе песню!

Начинает играть музыка, и почти все девчонки, включая Катю, довольно пищат.

Мирон разрывает наши взгляды первым и отворачивается к телевизору, где вот-вот появятся слова песни. Пытаюсь понять, что только что произошло между нами, но визги Кати этому нисколько не способствуют.

– Это Егор Кри-и-ид! – вопит она с таким восторгом, будто тот явился сюда собственной персоной.

Мне нужно подумать.

– Сейчас буду, – бросаю я и поднимаюсь с кресла быстрее, чем Катя начинает орать слова песни громче, чем это делает в микрофон Мирон.

Его голос – совсем не тот, что ищу. Ничего общего. Другой тембр, иное звучание. Да и как я могла не узнать в Ониксе парня, с которым долгое время близко общалась? Мы были друзьями, напарниками. Играли в школе и на турнирах в одной команде, а такое не забывается.

– «И мне все это надо ли, надо ли? – подпевает собравшаяся толпа вместе с Мироном. – Ведь друг от друга мы на дали, на дали!»

В висках гудит, голова слегка кружится от духоты и волнения. Хочу выскочить в коридор, ведущий к веранде, но кто-то ловит меня за плечи и поворачивает лицом к себе.

Глава 19

– Привет, – выдыхает парень, глядя на меня карими глазами, в которых дрожат светлые блики.

В комнате полумрак, а единственный источник света – телевизор, на котором все еще играет музыка Егора Крида. Мирон неумело поет в микрофон, и мне почему-то хочется обернуться. Проверить, не смотрит ли он на меня сейчас? Но стоит мне просто повести плечом, как Кирилл впивается в него пальцами.

– Не уходи!

Отчаяние в его голосе – совершенно не похожем на голос Оникса – вводит в ступор. Но я все еще прекрасно помню, как Кирилл вывел меня в коридоре возле спортивного зала, когда не желал отпускать в медпункт. Нарцисс, уверенный, что все девчонки должны быть от него без ума. Пф!

Я застываю на месте, но строго говорю:

– И тебе доброго вечера, Кирилл. Не видела тебя сегодня, но поболтать, увы, не выйдет.

– Торопишься домой?

Смотрю на телефон. Время и правда поджимает.

Вместо знакомой мысли «Скорее! Нужно найти Оникса!» появляется другая. Как бы я ни торопилась, все бесполезно. Его тут нет.

– Типа того.

Пытаюсь протиснуться мимо Кирилла, чтобы выйти из зала. Болтать с ним совсем не хочется. К тому же мне все еще нужно побыть одной, подумать и отдохнуть. За вечер я словила передоз общения, и все без толку.

Устала… Лучше посижу в гостевой комнате минут двадцать, а потом с Марком и Катей поедем обратно. Если они, конечно, собираются составить мне в этом компанию.