Любовь сквозь пиксели

Несмотря на то что раньше на огороде я торчала от рассвета до заката, сейчас не могу вспоминать о тех временах с отвращением. Ведь на дачу я обычно выбиралась с папой и сейчас бы отдала многое, чтобы повторить такую вылазку хоть раз.

Грустные мысли отравляют настроение. Я даже не участвую в игре, которую придумал Марк: оценивать дома по десятибалльной шкале, будто мы в каком-то шоу. Пока ребята спорят о том, слабенькая это десятка или твердая восьмерка, я вслушиваюсь в шорохи и начинаю чаще оглядываться. Замечаю то, чего не видят они: сторожевых собак, которые высовывают морды под калиткой и скалят зубы, незнакомцев, что следят за нами из окон некоторых домов, и стремительно сгущающиеся тени.

«Тут опасно, – шепчет голосок, который я давненько не слышала. – Зачем ты вышла из дома?»

– Ребят, давайте быстрее. – Я легонько подталкиваю Катю и Марка, что идут по обе стороны от меня, в спины.

– Ты чего? Мы еще не опаздываем, – смотрит на горящий экран телефона Марк.

– К тому же мы почти пришли, – подсказывает Катя. – Лучше играй с нами! Вон тот дом видишь? Я думаю, это семь баллов.

– Я замерзла, – выдаю полуправду я.

Меня действительно морозит. Но отнюдь не из-за того, что оделась не по погоде. Вовсе нет. Холод по коже гонит тревожность, которая, знаю, не утихнет, пока не окажусь под крышей дома Алены.

Недолгий остаток пути пытаюсь выровнять дыхание и привести мысли в порядок. Так часто бывает – ловлю случайный триггер, и мысли превращаются в спутанный клубок. В голове – метель, где теряется здравый смысл. Остается только страх, что ускоряет пульс и делает дыхание рваным.

Порой я даже не понимаю, чего именно боюсь. Прямо как сейчас, когда внутри будто оживает какой-то древний инстинкт. Я называю это чувство интуицией, а мой психолог – тревожным расстройством.

Я напоминаю себе об этом, когда подхожу к территории дачи Алены в компании Марка и Кати. Заталкиваю псевдопредчувствие как можно дальше и шагаю за открытые ворота.

На лужайке перед двухэтажным кирпичным домом уже многолюдно и шумно. На веранде под навесом стоят колонки, из которых гремит популярная музыка. Знакомые ребята из старших классов играют в мяч. Какая-то помесь футбола и волейбола, где мяч отбивают и руками, и ногами, стоя в кругу. Когда кто-то пропускает пас, все смеются, и кто-то придумывает идиотское задание – выпить стакан любого напитка без помощи рук.

Что за бред? Я морщусь, проходя мимо. А вот проигравшая девушка очень даже рада такому заданию. Она просит принести пиво, и мерзкий червячок во мне снова копошится.

Ну а какая может быть вечеринка без алкоголя?

Надо найти Оникса как можно скорее. Времени у меня немного – к десяти нужно быть дома. Дольше задерживаться не могу, да и желания нет. Поздним вечером тут ловить будет совсем нечего, если ты не вусмерть пьян.

– Алена, наверное, в доме, – говорит Катя и, махнув рукой, зовет нас с Марком за собой.

Мы проходим через веранду, где оставляем уличную обувь. Я краем глаза замечаю, что на креслах под навесом вокруг кальяна сидит компания парней и девчонок. Специально задерживаюсь на крыльце подольше, вслушиваюсь в голоса. Но ни один не похож на тот, что ищу.

В доме так же шумно и живо, как и на улице. Здесь, пожалуй, даже куда суматошнее, потому что девушки пытаются довести до ума праздничный ужин. Носятся туда-сюда, ищут то фартук, то нож, то овощи. В зале одна из помощниц Алены чуть не оглушает меня, когда, выглянув из кухни, кричит:

– Вади-и-им! Помоги парням баню растопить!

Я оборачиваюсь на диван, сдвинутый к стене, и нахожу взглядом своего бывшего гильдмастера. Вадим сидит на подлокотнике в окружении других ребят из «Сумрачного леса» и девчонок из параллели. Он тоже замечает меня и улыбается, глядя в глаза. Почему-то становится неспокойно, улыбка кажется кривоватой и дерзкой… Но я приказываю себе отбросить необоснованный страх. Это просто тревожность, искажающая все, что вижу. Нет никаких знаков судьбы, предостережений и прочей глупости. Я не должна позволить недугу управлять мной.

Вместо того чтобы поддаться волнению, заставляю себя улыбнуться Вадиму в ответ. Он если и видит это, то никак не реагирует. Переводит взгляд на помощницу Алены и подзывает ее к себе. Краем уха сквозь громкую музыку все же различаю их голоса. Говорят о бане и том, какие криворукие те парни, что не умеют топить.

Помогать Вадим не горит желанием, а я не собираюсь подслушивать дальше. Ухожу туда, где какое-то время назад за дверью исчезли Марк и Катя.

– Вот ты где, – говорит брат, когда начинаю шагать рядом с ним по коридору до кухни.

– Заплутала, прости.

– Искала закуски? Еще даже стол в зал не вынесли, чтобы накрыть.

– Фу, Марк! Я не настолько дикая и оголодавшая, чтобы бросаться на еду!

– Тогда не вижу причин, почему ты поехала с нами, – тихонько произносит Марк и смеется.

Когда мы приближаемся к двери, из-за которой тянет ароматным запахом еды, Катя вдруг останавливается, преградив нам дорогу.

– Итак… – серьезно выдыхает она и, собравшись с духом, просит: – Можно я поздравлю Алену от лица нашей троицы?