Любовь в Венеции. Элеонора Дузе и Александр Волков

Наконец, нет несчастья, которое могло бы коснуться Вас, и которое нельзя было бы исправить, переделать, и Вы должны смело и даже с disprezzo[462] смотреть на трудности, какими бы они ни были. Деньги, которые Вы заработаете в России, вложите в российские ценные бумаги – я расскажу Вам об этом. Вы получите прибыль почти 6 % — то, что Вы бы отдали, если бы вложили сто тысяч франков в то, что у Вас уже есть […].

Итак, поскольку я верю, что в России всё пойдет хорошо, возможно, уже через три месяца Вы сможете быть спокойнее и подумать о способе рассчитаться с труппой в конце года. Если Вы не сможете легко сыграть Джульетту – в этом нет ничего плохого – у Вас есть в запасе что-то еще.

Дай Бог, чтобы всё получилось, но для того, чтобы это сработало, не нужно разрушать и терзать себя.

В России Вас примут с распростертыми объятиями, и это доставит Вам удовольствие. Заботьтесь о здоровье и не принимайте вещи слишком близко к сердцу.

Человеческая природа – любопытная вещь!

Какое противоречие: благородство, великодушие, величие – а потом мелочность и трусость!

Мы всегда хотим и ожидаем слишком многого

от натуры, от этой бедной натуры, которая в нашем случае содержит в себе всё благородство и всю трусость наших предков вместе взятых и которая, когда ей становится худо, страдает – до такой степени, что подумывает о самоубийстве! Ну нет, и тогда она мелочна и труслива, потому что связала себя с другими натурами по обоюдному согласию и разрывает эту связь, не спрашивая своих товарищей.

Я понимаю влюбленных, которые кончают жизнь самоубийством по обоюдному согласию. В ужасно трудные минуты своей жизни Матильда с невероятным стоицизмом пережила несколько ужасно трудных периодов в своей жизни – но сдалась из-за пустяка. Ну довольно всего этого.

Простите это замешательство, дорогая мадам Дузе, дорогой друг, дайте мне свою руку и будьте уверены, что никакая жертва, никакое решение не являются для меня невозможными, когда дело касается помощи Вам. Искренне Ваш, А. Волков.

* * *

[31.10.1891; Милан – Милан]

Дорогая Мадам Дузе,

Будьте любезны передать прилагаемое письмо мадмуазель Труатре – мне не к кому больше обратиться. Думаю, она всё еще находится в Милане. Простите меня! У Вас такое доброе сердце! Всего хорошего Вам! Целую Ваши руки.

Письмо для мадмуазель Труатре.

Почти не могу писать – смертельно устал.

Я покидаю тебя, Труатре, в тот момент, когда так о многом хотел и должен был с тобой поговорить. Ты пишешь о темных мыслях, которые предрасполагают тебя к самоубийству, и что ты пошла бы на это, если бы я прямо и косвенно не удерживал тебя. То, что ты сейчас говоришь, ужасно, потому что никто не в состоянии сдерживать из-за привязанности то, что рвется наружу от печали. Мне определенно нужно поговорить с тобой, это мой долг. Я хочу доказать тебе, что ты преувеличиваешь. Я также хочу умолять тебя не убивать меня, причиняя вред самой себе. Никогда не форсируй свои чувства ко мне. Не говори мне «люблю тебя», скажи, как в былые времена, «добрые слова». В остальном будь абсолютно свободна по отношению ко мне.

Моя жизнь кончена, и я не проживу долго. Я обязан тебе всеми чувствами, трогающими сердце, ты это знаешь. Пусть у тебя никогда не будет угрызений совести, если ты почувствуешь, что меня не достаточно, чтобы подарить тебе желание жить, душевный покой, необходимое презрение

к подлецу, чтобы больше не страдать от него. […]

Труатре, если сможешь, приезжай ко мне на один спокойный день. Это для тебя нужнее, чем лишние три или четыре тысячи франков.

На этот раз я даже не думаю о себе, клянусь тебе.

Испытываю потребность друга – протянуть руку и заставить тебя идти дальше. В глубине души даже смешно – тысячи негодяев завидуют тебе, а ты несчастна? Нет, дорогая, это слишком сильно! Я докажу тебе, что если ты действительно хочешь свободы, через два месяца получишь ее, потому что ты могла бы скромно жить на те средства, что заработаешь, и жить не так уж плохо, так как у тебя есть и голова, и энергия, и сердце.

Я считаю, что это лучшее, что можно сделать. Ты бы зарабатывала без труда, без усталости, возможно [нечитаемое слово] всего пять – шесть раз в год – достаточно для удовольствий, путешествий, покупок на всю жизнь, не говоря уже о хлебе насущном. Я больше всего хочу, чтобы у тебя был свой бюджет и четкие планы перед отъездом в Россию, потому что после этого мы не увидимся как минимум два с половиной месяца.

Смелее, Клавиго! Всё и так пойдет наперекосяк![463]

Да хранит тебя Бог. [без подписи]

[P.S.] Не пиши длинных писем, чтобы не утомлять себя. Прости эту болтовню, я падаю от усталости.

* * *

[1.11.1891; Венеция – Милан. Телеграмма]

ПОПРОСИТЕ МАДЕМУАЗЕЛЬ ТРУАТРЕ СОХРАНИТЬ ИЛИ УНИЧТОЖИТЬ ЗАКАЗНОЕ ПИСЬМО, КОТОРОЕ ПРИДЕТ

СЕГОДНЯ ИЛИ ЗАВТРА, НЕ ЧИТАЯ ЕГО = АБСОЛЮТНО НИЧЕГО

* * *

[2.11.1891; Венеция – Милан]