Любовный напиток в граненом стакане

На этот раз он не стал употреблять слова «перетереть» или там «обкашлять». Насколько она успела узнать Егора, сегодня он был слишком серьёзен для этого.

Алла вдруг поняла, что он другой вот в чём: в корнях, что ли. На нём прямо-таки крупными буквами было написано: образованный! Не тот, каким было большинство парней, окружавших, например, Игоря. Никто из них не учился в вузе, никто не владел правильной речью. Все были с городских окраин, где жили в основном дети рабочих и колхозников. Точнее, работников пригородного совхоза.

Тогда всё-таки что заставило его идти по наклонной дорожке? Злость на кого-то из родных? Ненависть к женщине, которая его бросила?

Она вдруг поняла, что Егор никогда не будет принадлежать ей полностью. По крайней мере добровольно. Это только в сказках принцы женятся на замарашках. На любой, кому подойдёт туфелька. А ей… Алла должна рассчитывать только на себя, ибо фею ей ждать нечего. И она уже кое-чего добилась на этом пути. Во всяком случае, ей есть в чём пойти на бал жизни, и она настолько самостоятельна, что может ни у кого не испрашивать разрешения на это…

А у них тоже ничего не получится. У Егора и Игоря. Потому что, во-первых, Игорь наверняка воспринимается Егором как тупое быдло. Брат Аллы и в самом деле не особенно образован. Он говорит неправильно и не ест с помощью ножа и вилки, но в нем обострено – до волчьего – чувство достоинства. Конечно, так, как он его понимает. И всякая брезгливость или снисходительность по отношению к нему доводят Игоря до белого каления.

А во-вторых, сам Игорь вовсе не собирается уступать «интеллигентику» ни крохи своей власти. Он, тоже ошибочно, думает, будто Егора можно купить. И если у него нет денег теперь, то он попытается соблазнить его будущими барышами.

Егор не продается? Если Алла скажет об этом брату, он рассмеется ей в лицо.

Так они будут упираться лбами, как два барана из детского стихотворения, и ни один не уступит.

Она оказалась права. Дверь в большую комнату, где беседовали два «работника с большой дороги», не просто распахнулась – она была отброшена с такой силой, что стукнулась о стену, чудом не слетев с петель.

Алла поспешила на звук. Её брат Игорь с перекошенным лицом срывал с вешалки свою кожаную куртку.

– Тебе не удастся остаться чистенькой, сестренка. – Он скривил в гримасе рот. – Придется выбирать: или он, или мы – твои родные. Но если ты выберешь его, на мою защиту можешь не рассчитывать!

Он так же хлопнул дверью, выскакивая на лестничную клетку.

Егор сидел на диване всё в той же вальяжной позе. При виде Аллы он нарочито равнодушно заметил:

– Ещё один маленький Наполеон. Зачем каждому из них непременно нужна власть, если они со своей жизнью не могут управиться? Непонятно.

– А ты чего хотел от него? Чтобы Игорь пошёл под твою руку?

– Он хороший исполнитель, и вместе мы могли бы многого добиться. Но он непременно хочет править сам, единолично…

Алла осторожно присела рядом. Она пока так и не поняла, в какие минуты рядом с Егором можно находиться, а в какие лучше не подходить.

Он медленно повернул голову и глянул на неё искоса поверх плеча.

– И как, ты готова сделать выбор?

– Разве я не сделала его тогда, когда увидела тебя в первый раз?

– Говорят, девчонки из низов могут быть преданными как собаки, – усмехнулся он, нарочно обижая её и следя за выражением лица.

Считает подругу примитивной, не способной на высокие чувства. Что ж, глупо Алла сейчас стала бы выглядеть, доказывая его неправоту. Например, что она хоть и из низов, а и в самом деле ничуть не хуже аристократок… Как, она уже заводится? Сейчас он прочтёт это в её глазах и станет смеяться.

Нет, ничего он в её глазах не прочтёт! И потом Егорка ведь не знает, что у неё есть такие средства, которые недоступны молодым девушкам ни с верху, ни с низу общественной лестницы.

Кажется, ведьма начала сердиться? Да видел ли её кто-нибудь по-настоящему сердитой? До сего момента Алла словно наблюдала за всем со стороны, никак себя не проявляя: ни взмахивая руками, ни топая ногами. Привороты-отвороты! Так, детский сад…

А в самом деле, что она могла бы сделать? Такое глобальное. Об этом ещё предстояло подумать.

А нынче она уже привычно заглянула в глаза Егору снизу-вверх, именно так, как он любил:

– Ты сегодня останешься?

Рано. Рано ей показывать зубы. Любовь. Ведь именно это ей нагадали. Одно осталось выяснить: любовь сильнее Аллы или Алла сильнее любви? Если, конечно, придется выбирать. Пока Егорка при ней. Пусть думает, что это он заказывает музыку, а мы пока будем потихоньку делать своё дело. Приручать его к себе.

– Может, и останусь, – медленно процедил он. – Накормишь?

– Тебе же не нравится моя стряпня.

– Я так не говорил.

– Разве? Значит, мне показалось, будто ты говорил, что мои обеды есть опасно.

– Шутил. А вдруг, думал, ты подмешаешь мне что-то из своих колдовских снадобий?

– Ха, – натурально удивилась Алла. – Егор верит в колдовство!

– Конечно же, не верю.

– А почему?

– Потому, что ни разу не видел этого самого колдовства, волшебства, вообще чуда.