Люди и чудовища

Даже у самых сильных магов рождаются иногда дети без Дара. Разочарование для родителей, вечная боль для самих детей. Мина говорила, что не завидует ученикам отца. Что не завидует другим одаренным. Но порой Арон видел в ее глазах гложущую тоску, когда она смотрела, как творится волшба.

У Джата Пеларе было двенадцать детей – и одиннадцать из них умерли. Сперва прорыв из Нижних миров в Южном Ройте, где тогда жила его семья. Потом, семь лет назад, вспышка Синей чумы, равно уносившей и обычных людей, и одаренных. Болезнь пощадила только самого старого мага и Мину – самую младшую и единственную, рожденную без магии.

Мина убежала к гостье, а Мерис остался. Даже шагнул внутрь грота, заставив Арона поморщиться – он считал это место своим и не планировал делить ни с кем, кроме Мины.

– Давно хочу спросить у тебя кое-что. – Мерис смотрел внимательно, цепко. – Почему ты пошел на поводу у старика в его планах?

– Объясни толком. – Арон направился к выходу из грота, будто невзначай оттолкнув Мериса плечом. Отошел подальше и остановился в центре каменной плиты, нависавшей в этом месте над водой. Второй подмастерье вышел из грота и встал рядом.

– Я говорю о планах старика женить тебя на Мине и получить от вас одаренных внуков. Тебе не противно, что из-за магического потенциала и близости к Тьме тебя хотят использовать как племенного жеребца?

Арон удержался от смешка, но с трудом. В памяти краткой вспышкой пронеслось, сколько труда и сил он положил, чтобы исподволь внушить Джату Пеларе мысль о том, что из него, Арона Тонгила, человека, по меркам имперцев, безродного, безденежного, да еще вдобавок сына варваров-северян, выйдет хороший муж для его обожаемой дочери.

– Ты же знаешь, как я доверчив и подвержен чужому влиянию, – доверительным тоном сказал Арон Мерису. – И я слишком добр, не умею отказывать, всегда иду на поводу у других людей и делаю то, что нужно им, а не мне.

– Что за чушь ты несешь? – прервал его Мерис сердито. – Таких упертых и самолюбивых, как ты, еще поискать! – Подмастерье внезапно замолк. Выругался. Потом добавил: – Да, очень смешно. Ха-ха. А не боишься, что дети от Мины уродятся такими же бездарными, как она сама?

– Я не умею бояться, – сказал Арон вежливо. – А ты, Мерис? Ты умеешь? Айшо научился. Таньго научился. Вифред учится. А вот Юккис не успел, умер. И говорят, так странно умер…

– Угрожаешь?

– Нет, вовсе нет. Я ведь добр и доверчив, а добрые и доверчивые люди не угрожают тем, кто пытается посеять вражду между ними и их любимыми. Расскажи, что ты планируешь сказать Мине? Или уже сказал?

– Нет. Я не собирался. Послушай, Арон, ты не так все понял.

– Не так?

– Нет.

– Хм… Стало быть, я не только добр и доверчив, но еще и непонятлив. Увы мне. Надеюсь только, что ты, Мерис, куда понятливее меня.

Глава 5

Арон Тонгил (Прежний)

16 лет назад

В арке перехода бушевал огонь. Отчего-то зеленый, с синими бликами по краям. Арон вздохнул, махнул рукой, позволяя стихийным духам уйти, и арка растаяла, забрав огонь с собой.

– Третий раз за неделю. Учитель, неужели ни у кого в Ковене нет объяснения происходящему?

– Ни у кого, Арон. Или так они говорят.

– Все заклинания работают как надо и только с Вратами вот такая мерзость. Учитель, будь это последствием прорыва из Нижних миров, как заявили Светлые, искажение постигло бы и другие заклинания.

– К чему ты ведешь?

– Искажение дело рук магов. Не знаю, Темных или Светлых, но точно магов.

– Хм… – Джат Пеларе, заложив руки за спину, задумчиво прошелся по комнате. – Что интересно, в частной беседе Эвита Ашшур и Торган Иларе сказали мне то же самое. Правда, никто из них не вызвался повторить это перед собранием.

– Струсили, – пробормотал Арон.

– А ты бы хотел настроить против себя неведомых магов, способных на подобную волшбу? – Джат Пеларе криво улыбнулся.

– Но если это волшба, то у нее есть цель. Кто-то или что-то…

– Кто-то? Кто именно? Когда случаются искажения, они затрагивают всех магов, как в столице, так и в ближайших провинциях.

Учитель сказал верно – определить настоящую цель неизвестных магов было практически невозможно.

Стоило бы махнуть на это рукой, как и сделало большинство Темных, и надеяться, что все само образуется. И Арон, наверное, поступил бы так же, не чувствуй он всю последнюю неделю растущую опасность. Мрачное облако тревоги, от одного внутреннего горизонта до другого, без единого просвета. И без указания на источник грядущей беды.

Подобное Арон испытывал лишь дважды, еще ребенком. В первый раз перед изгнанием его семьи из клана, во второй перед вспышкой Синей чумы.

Просто сидеть и ждать беды? Нет, это было невыносимо.