Люди ночи

Они поднялись на минус первый этаж, миновали еще один КПП, оставили охранников за ним и вошли в компьютерный зал номер один. Это было помещение примерно тридцать на тридцать ярдов, одна наклонная стеклянная стена выходила на амфитеатр ситуационного зала. Почти все пространство занимали длинные серые шкафы с янтарными ЭЛТ-дисплеями, светодиодные индикаторы горели зимними звездами. Под голубыми напольными плитами два на два фута тянулись провода и дата-кабели. Люминесцентные лампы на потолке, заземленные, чтобы паразитные токи не воздействовали на компьютеры, светили из-за толстого голубоватого стекла. Здесь стоял постоянный гул, передающийся через воздух и через все поверхности, и постоянный холод фреона, безостановочно прокачиваемого для того, чтобы мощные суперкомпьютеры не расплавились от одной лишь силы мысли.

В углу, отделенном стеллажом от окна ситуационного зала, стоял стол, на котором среди пустых и недопитых кофейных стаканов валялись бумаги, упаковки от сандвичей, конфетные фантики и журнал «Нью сайентист», заложенный на середине автомобильным еженедельником. Мужчина в белом халате отряхивал с пальцев крошки, рядом стоял британский офицер-связист.

Компьютерщик в белом халате сказал:

– Здравствуйте, мисс Белл.

– Здравствуйте, Пруэтт. Пари на пять фунтов еще в силе?

Пруэтт покосился на Риз-Гордона, заморгал и кашлянул.

Офицер, капитан Майкл Догени, спросил:

– Так из-за чего сыр-бор?

– Ты и половины не знаешь, Майк, – начала Белл и мысленно прикусила язык, чтобы не сказать лишнего.

Они с Догени уже год и три месяца состояли в упоительно гармоничной любовной связи. Риз-Гордон необязательно об этом знал (хотя служба безопасности, безусловно, знала), однако скрытность не повредит, а сегодня особенно. А Пруэтту и вовсе ничего знать не надо.

– Где инженер? – спросил Риз-Гордон.

– Опаздывает, – сказал Пруэтт. – Только что звонили из проходной, у него как раз проверяют документы.

Риз-Гордон взял телефонную трубку. Капитан Догени предложил ему кофе. Риз-Гордон взял стаканчик, выпил, скривился.

– Проходную, пожалуйста… Том? Это Гарет. Что там с мистером Йейтсом? А, ясно. Что ж, простительно. – Он положил трубку. – Бедняга приехал вчера из Эдинбурга и еще не оклемался с дороги. Сегодня из-за этого проспал.

Выражение лица у Риз-Гордона было то ли философическое, то ли просто кислое.

Через пять минут дверь открылась и вошел высокий худощавый человек в белом халате поверх черного костюма. На груди у него был криво приколот гостевой бейдж.

– Доброе утро, – сказал гость, отводя со лба жесткие темные волосы. – Извините, что опоздал. – Льюис Пол Йейтс, «Вектаррей-Британия».

Все представились и пожали ему руку.

Наконец алюминиевый чемоданчик поставили на складной стол рядом с компьютерными шкафами. Пруэтт открыл набор инструментов. В углах помещения, под потолком, телекамеры развернулись, чтобы записывать операцию.

Капитан Догени и Йейтс достали из запечатанных конвертов ключи и отперли чемоданчик. Внутри на черном антистатическом пенопласте лежали три платы – черные детали и серебристый припой поверх золотого узора на зеленом, – а также толстая папка на кольцах. Белл достала и открыла папку.

Йейтс заговорил, указывая на платы по очереди:

– Это эмулятор. Обратите внимание, мы использовали тридцатинаносекундные ЭСППЗУ, время стирания-перезаписи тоже улучшено. Это модемная плата – в целом стандартная, но с усиленным контролем неисправностей. А это декриптор…

– Я б купил, да жена против, – сказал Догени тихо, чтобы не услышали звукозаписывающие устройства, и Йейтс заткнулся.

Пруэтт открыл переднюю панель серого шкафа и выдвинул металлическую рамку. Там уже было штук десять плат, еще пять-шесть слотов пустовали.

Белл отдала инструкцию Йейтсу.

– Все отошли на шаг, я врач, – сказала она. – Медсестра, скальпель.

Пруэтт подал ей отвертку. Белл принялась отвинчивать зажимы с гнезда в материнской плате.

Платы КОН-СВЕТ установились без всякого драматизма. Они идеально встали в гнезда, не заискрились и не задымились при электротесте. Через полчаса шкаф был закрыт и все вышли из машинного зала.

– Ланч? – спросил Догени у Белл, когда они шли по одному из главных коридоров.

– Я уже договорилась с Красной королевой, – ответила она. – Будем обсуждать скучные девичьи фантазии.

Догени фыркнул.

– Меня не обманешь, капитан-лейтенант Белл. Вы будете говорить о войне.

– В игровой день – ну уж нет, – ответила Белл. – И вообще, в пятницу вечером ты ведешь меня в ресторан, потом в театр, а дальше у нас будет для разговоров о войне целая ночь.

– Хмм.

– Все по-честному, Майк. – Белл подняла голову и увидела, что навстречу идет коллега, с которой они договорились встретиться за ланчем. – Вот ты где! Нам надо кое-что обсудить.

– Да?

– Сегодня утром кто-то бросил подлодку-камикадзе на один из моих крейсеров. Не ты, случаем?

– Очень сожалею, но я не могу обсуждать официальную флотскую доктрину с представителями империалистических держав, – ответила девушка, носящая конспиративную кличку ВАГНЕР.

Они с капитан-лейтенантом Белл рассмеялись, а капитан Догени покачал головой.