Люди с чистой совестью

Всего в бою под Делятином и в самом городе уничтожено солдат и офицеров противника 502 человека, автомашин — 85, танков — 2, мотоциклов — 3, велосипедов — 2, складов — 2, гараж — 1, железнодорожных станций — 1, железнодорожных эшелонов — 1, железнодорожных мостов — 2, шоссейных мостов — 3. Взято трофеев: минометов — 2, станковых пулеметов — 5, ручных пулеметов — 10, винтовок — 15, пистолетов — 35, патронов — 11 000».

Но это писалось для истории, потому что жили и боролись мы для будущего. А в настоящем снова и снова перед командирами вставал вопрос о военной хитрости. И уже без всякой подсказки с моей стороны многими овладела мысль о давыдовском маневре. Мы с Базымой, как бы боясь потревожить память комиссара, не упоминали о нашем плане ни единым словом. Но мысль упорно возвращалась к тому же. Сказав первое слово, Григорий Яковлевич замолк. Мне казалось, он вспомнил лежащего на спине с закинутыми под голову руками Семена Васильевича и тень самолета на его лице и крик душевной боли: «Нет, не это, только не это!»

Но упрямая живая мысль снова и снова возвращалась к постылому, но спасительному маневру. Нет, мы не видели другого выхода.

Доложили свои соображения Ковпаку.

Старик долго и внимательно слушал. Затем, помолчав, сказал коротко:

— Робить. Я согласен.

Весь день штаб лихорадочно трудился. Мы разрабатывали маршруты, разбивали соединение по группам. Их было шесть.

Первую поведет Ковпак с начальником штаба Базымой, вторую — Матющенко со своим штабом, третью — Павловский с Горкуновым, четвертую — Кульбака с Лисицей, пятую — Кучерявский и Воронько и шестую — я с Васей Войцеховичем.

Были продуманы звездные маршруты, распределены боеприпасы и взрывчатка, определены задачи дальнейшей борьбы, назначен пункт сбора и написан последний приказ.

Было решено: вывести часть из окружения мелкими группами (2, 3, 4 СБ побатальонно).

1-й батальон — тремя группами, каждая под командованием Ковпака, Вершигоры и Павловского.

Всех раненых, не могущих передвигаться пешком, оставить в районе урочища Мочер-Осередок, с последующим выходом в районе Шевки, под прикрытием 10-й роты, оставив обслуживающий персонал и бойцов из рот для переноски. Командиром сводной санитарной группы и прикрытия назначить старшего лейтенанта Курочкина.

2-й батальон выходит в район леса Горный Поток, Черногора, между Ослава Вяла, Ослава Черна, район высоты 1117.

3-й батальон выходит на запад между Делятином и Лойовой.

4-й батальон выходит на Баню в район высоты 1114.

Все командиры батальонов и групп были предупреждены, что соединение разбивается на группы с целью выхода из окружения с последующей задачей выхода на соединение в район высоты Шевка, Лазек, 2-Аргечны и дальнейшее выполнение поставленной товарищем Сталиным задачи.

Отпечатав один экземпляр приказа и созвав командиров групп (только они должны были знать маршруты и место сбора), Базыма дал каждому расписаться.

На поляне горел костер. В него бросали второстепенные штабные документы. Войцехович взял за раму штабную машинку и изо всех сил грохнул ее об пень. Со звоном разлетелись в стороны колесики и рычажки «ундервуда».

Командиры групп и начальники их штабов сидели нахмурившись. Каждый, казалось, думал: «Нет, еще не поздно. Еще можно вернуть. Нехай будет все по-старому. Еще мы не разошлись. И хотя надежды нет, то все же хоть погибнем вместе. А так по одному…» Тишину нарушил резкий голос Ковпака:

— Що зажурылись, хлопцы? Выполняйте приказ! Выполняйте по совести, как следует коммунистам!

Командиры зашагали к своим группам. Через полчаса в звездном порядке они разойдутся в разные стороны.

Направился за ними и я.

Ковпак остановил меня, подняв руку с клюкой, похожей на костыль.

— Эгей, Петро… Почекай минутку… Дело есть.

Подхожу ближе, вглядываюсь в осунувшееся, побледневшее лицо командира.

Он долго, не сводя лихорадочно блестевших глаз, смотрит на меня.

— Ну що, радый?

— Чему, Сидор Артемьевич, радоваться?

— А що по-твоему вышло… Як тая козачня… Свыснув, гикнув — и кто куда.

— Так по вашему же приказанию, товарищ командир…

— Товарищ командир, товарищ командир… Ты не крути хвостом, як тая… Мы с тобой, може, последний раз говорим, как перед…

Я подумал, что мы действительно надолго, а может, навсегда расстаемся.

— Не пойму никак, Сидор Артемьевич, в чем моя вина…

— Вина, вина… А если нема ниякой твоей вины, так я що, по головке тебя гладить должон? Га? Ты плечами не жмы, не жмы, я говорю… От думаешь — командование на нашу з Денисом сторону перекинулось… И радый… распушив хвоста, як той индюк… Думаешь, уже бога за тое… ну, за бороду схопыв… Да? А того не понять, що идем мы врассыпную совсем не так, як тая козачня… Они кидались по свисту. А мы як? По приказу-у-у… Да, они кто куда попало. А мы?

— А мы звездным маршрутом…

— Правильно… Звездным. Значит, по плану. Поняв разницу?

— Понял, товарищ командир.

— Ни черта ты не поняв… Тоби только тактика этого дела известна и понятна. А стратегия? Яка? Ну, говоры…

Я с удивлением посмотрел на расходившегося командира. Он действительно загнал меня своими вопросами в тупик.