Люди в летней ночи

Первой поднимается старуха. Дед еще дремлет тихонько в своей постели. Она никогда и не проверит, проснулся ли он. В течение последних сорока лет утреннее пробуждение происходит по раз и навсегда заведенному порядку. Сначала старуха наливает в кофейник воду, ставит его на плиту и разжигает огонь. Затем она не глядя берет с привычного места банку с кофе, кофейную мельницу и принимается за дело. Пока закипает вода, старуха поглядывает на светлеющее окно. Достаточно понаблюдать за этой нехитрой процедурой, происходящей из года в год, чтобы мысленно нарисовать долгую историю жизни этой четы. Раньше время пробуждения было исполнено надежд. Просыпаясь, мать укрывала одеялом оголившиеся во время сна ноги сына. В ожидании, пока закипит вода, она рассказывала мужу обо всем, что ей снилось, рассказывала так, будто приснившееся случилось наяву. Дед, лежа, слушал вполуха, посматривал в окно и обдумывал предстоящие ему на день дела. Выпив кофе, они уходили из дома, потихоньку, чтобы не разбудить сына, поставив возле его постели кружку молока и краюху хлеба. С тех пор прошло много времени. Вот уже пятнадцать лет отец и мать просыпаются в пустом доме. За эти годы они заметно состарились, а в утреннем ритуале появилось нечто скорбное: прежде светлые минуты утренней молитвы омрачает ощущение слабости и первые, такие неуместные в пригожий, яркий день предчувствия приближающейся смерти.

Старуха слегка позевывает, и ее еще сонные глаза вдруг замечают пустую, уже без ягод, ветку малины. Она невольно думает о своей ненужности. Уходит лето, и уходит жизнь, и неотвратимая нужда вползает в их дом. Старику с нею не справиться. Вот и дрова этой осенью все кончились еще до начала санного пути. Сын как-то позабыл об их существовании, но они хотя бы знали, что он жив. Разок он даже приезжал к старикам. Тогда мать и поняла, что этот видный господин, в которого превратился ее мальчик, — чужой им человек. Приезд сына развеял последние надежды хоть на какие-то светлые перемены, и старушка почему-то была даже рада, когда он уехал. После этого от сына не было ни весточки. А весной пришло письмо от незнакомой им жены сына, в котором сообщалось, что он был командиром отряда, мужественно сражался и погиб в бою за отечество. Вот с тех самых пор по утрам на глаза ее наворачивается слеза. Они так и не поняли, за что, почему принял смерть их сын. Для них, старых да неграмотных, само слово «отечество» было незнакомым. За всю жизнь оно им ни разу не понадобилось, а уж теперь и вовсе трудно было его понять, оно их даже раздражало своей бессмысленностью. Вот и красногвардейцы, проходившие мимо, все говорили о какой-то «власти», и сыну пришлось из-за какого-то чужого слова поплатиться жизнью. Непонятно все это! Из-за чьего-то «отечества», чьей-то «власти» у них уже нет, как прежде бывало, аккуратно сложенной поленницы дров, соль кончается и кофе уже не достать. А еще на прошлое Рождество кофе был. Да, смерть уже близко, ждет-поджидает. Как их похоронят? Да во что оденут? И кто даст лошадь, чтобы на кладбище отвезти?

Но кофе уже сварен и отстаивается. Старуха направляется к своей качалке, что стоит в изголовье дедовой кровати, нацепляет очки, открывает псалтырь в месте, заложенном присланной когда-то сыном рождественской открыткой, и начинает читать вслух дневную молитву. Она знает, что дед уже не спит, слушает. И знает, о чем он думает, а он знает, о чем думает она. После этой утренней молитвы, до которой никому в мире дела нет, они приступают к своим обыденным хлопотам по дому.

Старики едва сводят концы с концами, но еще ни разу, к удивлению соседей, не обращались за помощью к общине. Они, правда, сажают картошку и держат козу, а иногда и двух, но как и где им удается раздобыть хлеб — никому невдомек. Своей земли у них нет и не было, и поэтому сено для козы они косят у доброго соседа, а тот, чтобы его щедрость не выглядела подачкой, поручает им какую-нибудь мелкую работенку. Косить старику разрешается только между камней и кустов. Изнурительная эта работа требует огромной затраты сил, на нее уходит больше месяца, так как старик срезает траву серпом, несколько раз сушит, копнит, а затем отволакивает готовые копны на веревке на взгорок. Пока старику удавалось таким образом запасти сено на зиму, и, когда маленькие закуты наполнялись, старик был доволен.